Свет маяка. Лана Кермель

и учись, – фыркнул он. – Она выдающийся специалист в своей сфере.

      – То есть ты просишь меня принять ситуацию на веру и довериться твоим словам? – уточнила Мика с намёком.

      – Именно это я прошу.

      – Хорошо, – кивнула. – Но не бесплатно, Ламер. Я жду взаимности.

      Блондин слегка кивнул. Мике не требовалось ощущение триумфа, как и клятвы в вечной дружбе. Это все ерунда с тем, что происходило на самом деле – Ламер не просто протянул руку. Он ее не отнял.

      – Отлично, – сам себе подтвердил парень, – и пока у меня не закончился приступ добродушия, ответь ты на мой вопрос. Правда. Только она, Верони, без действия. Что случилось на прошлой тренировке? Объясни, что именно тебя так ранило, что тебя до сих пор коробит.

      А вот и взаимность!

      Вот же… нехороший человек. Ответил на один вопрос, а появился еще десяток. Мике придется это переваривать какое-то время. То, что узнала, звучало слишком нереально, чтобы оказаться ложью.

      Вдох, выдох чтобы собраться с мыслями и просто принять ситуацию.

      Вопрос Северина вызвал внутреннюю дрожь, которая исходила от вибрирующей в сознании лакуны. Со дня как прошла их первая тренировка, каждую ночь Мику терзали сны. Ускользающие с первых же секунд после пробуждения. Тягостные и неприятные. Ей понадобилось какое-то время, чтобы выудить из сна кусочек прошлого. И лучше бы этого не делала.

      – Что ж… справедливое требование, – чуть севшим голосом произнесла, потом сжала руками шершавый бортик фонтана, – у меня тоже есть тайна. Она связана с моим прошлым. Твое поведение, бесцеремонность, с которой ты обращался со мной… Это сработало триггером. Сначала для одних только иррациональных ощущений – сразу после детоксикации. А потом этот же крючок вытащил одно яркое воспоминание из детства. Если честно, хотелось бы его навсегда забыть – слишком уж оно говорящее.

      – Я не терплю насилия и ограничения моей воли. Потому что так делала моя мама. Она…

      В ушах зашумело и снова вспыхнула та картинка, которая рвалась в реальность Микаэлы. Воздух словно накалился, затрещал разрядами вокруг.

      …Мама под мухой пыталась насильно влить в дочь микстуру от кашля. Дело не в лекарстве, а в том, что заболевшая Микаэла чувствовала себя плохо – в груди было давление, жар и страх. Она одна дома с мамой, которая была не в себе. Девочка не понимала что не так, но безумный остекленевший взгляд мамочки пугал до колик. Она кричала, когда та больно схватила дочь за руку и дернула к себе. Запястье пронзила боль, а всю суть охватил ужас. Мика кричала, когда ее зажали коленями, а в лицо дохнуло алкоголем. Она едва не лишилась чувств обездвиженная обезумевшей матерью, которая пыталась влить в нее мерзкую настойку. Девочка надсадно кашляла, когда железная ложка влезла между зубов и залила сироп. Не туда, не в то горло…

      Мика сжала зубы. Не смогла. Слов не хватало, чтобы описать тот детский ужас. Это было слишком.

      Воздух вокруг засиял – словно кто-то рассыпал искры. Магия вырывалась в мир. Кажется, срыв неотвратим.

      Пауза. Разжать кулаки. Снова