Сегодня – позавчера. Виталий Храмов

– генерал-майор. Полк-дивизия. Меж ними бригада иногда бывает. И для бригады выделили отдельное звание? А вот чем бригада отличается от полка и дивизии? Два полка вместо трех, как в дивизии? Блин, ничегошеньки я не знаю.

      – Подлый враг остановлен, получив по зубам под Смоленском и Киевом. Но для его окончательного разгрома сил пока недостаточно. Зато появилась возможность заняться подготовкой подкреплений. В стране началось формирование резервных армий. В нашей области – дивизии, в городе и районе – стрелковой бригады. Руководить этим буду я. Принято решение – бойцов, по излечении, направлять не в действующую армию, а на переформирование. Для передачи боевого опыта призывникам. Как говорится, за битого – двух небитых дают. Нам нужны инструктора в учебные роты. Кидать необстрелянных людей в бой – непозволительная роскошь. Поэтому командование и партия просит вас, товарищи, – поправляйтесь быстрее. Если имеются какие просьбы, предложения – говорите, не стесняйтесь. Мы поможем.

      Вот оно! На ловца и зверь бежит. Я шагнул вперед, вытянулся, как смог:

      – Старшина Кузьмин. Был ранен при бомбёжке, отстал от части. Прошу принять меня в бригаду. В действующую армию не годен, пока, – я поднял загипсованную руку, – но имею опыт обучения новобранцев. В процессе и долечусь. Время нас ждать не будет. Хребет зверю ещё не сломали, только отповедь дали. А без меня сломают – обидно будет.

      – Орёл?! – ледяные глаза комбрига потеплели. Он повернулся к заведующему хирургией – Натану, старательно прятавшемуся за широкими спинами военкомов: – Он достаточно подлечился?

      Натан выглядел одновременно сердитым, растерянным и обиженным, но голос был твёрд.

      – Кузьмин был не столько ранен, сколько контужен. И что там в его голове сейчас происходит – непонятно.

      – Как и у всех нас, – перебил его Синицын, – ближе к делу.

      – Выписать его не могу, но и удержать его невозможно – опять под бомбы полезет. Его прямо к ним тянет.

      – Это как? – удивился комбриг.

      – Это не тот ли старшина, что своим видом ожившей мумии всех немцев распугал? – встрял ещё какой-то тип с тремя шпалами и огромной звездой на рукаве, – Он самый? О, Александр Дмитриевич, этот старшина уже успел отличиться. Во время бомбёжки станции сбежал отсюда, пешком дошел до вокзала, остановил панику среди железнодорожного персонала, понёсшего потери, организовал ремонт повреждённых путей силами женщин-путейцев и привлечённых бойцов, поддавшихся панике и пробегавших мимо.

      – А почему как мумия?

      – Так в бинтах с ног до головы, ноги-руки не гнутья из-за гипсов.

      – Да, старшина. Такие люди нам нужны. Считайте вопрос решённым. Что, военврач?

      – Я его не могу выписать, – упрямо заявил Натан.

      – Да вы что, издеваетесь? – комбриг как-то весь приподнялся. Казалось, он стал коршуном. Сейчас как кинется на Натана, перья только и полетят.

      – Он может заниматься делами вашего ведомства, но останется под наблюдением. Каждый день должен