Акулья хватка. Нэлли Крестова

уже давно, и встречаются, и целуются и…

      – Замолчи, Виктория! Немедленно замолчи! – расплакалась мама. – Ты не такая, как они, и не можешь встречаться с кем попало, тем более не поставив нас в известность!

      – Так вот, я ставлю вас в известность. У меня теперь есть парень.

      – Тебе рано встречаться с парнями, – мама сказала как отрезала.

      – А когда будет нормально? Или ты хочешь, чтобы я, так же, как и ты, мамочка, потеряла девственность в тридцать пять и родила в сорок?

      – Не смей, Виктория! – не удержался молчавший до сих пор отец.

      – Ну, ударь меня! Чего ты растерялся? У тебя же это уже вошло в норму, бить дочь.

      – Мы ее потеряли, – горько вздохнул отец и немедленно покинул комнату.

      – И ты иди за ним, чего стоишь? – прикрикнула я на маму. – Все равно все будет, по-моему. Я буду встречаться, с кем хочу и когда захочу. Я в нашей семье главная! Я!

      Обиженная на весь мир, я провалялась в постели до самого обеда. Раз в полчаса ко мне наведывалась тихая и безмолвная помощница Нюша. Она ставила на прикроватный столик свежезаваренный чай, меняла пиалу с медом и, не проронив не слова, исчезала за дверью.

      В один из ее приходов я не выдержала.

      – Тошнит уже от тебя! Хватит бегать туда-сюда!

      – Но, Сергей Федорович…

      – Вот к нему и бегай, а меня оставь в покое! Еще раз заглянешь, запущу в тебя первым что под руку попадется.

      Мама вошла в комнату, когда я ворковал с Димкой по телефону. Заметив, с каким интересом она прислушивается к разговору, я наигранно рассмеялась и горячо зашептала в трубку:

      – Скучаю… люблю… целую, вот только у меня от твоих поцелуев губы распухли.

      Услышав про поцелуи, мама, чтобы не свалиться, оперлась спиной о стену.

      – Ты теперь всегда будешь врываться и подслушивать чужие разговоры? – я возмутилась, пряча смартфон под подушкой.

      – Виктория…

      – Фу, как грубо звучит! Неужели нельзя называть свою единственную и любимую дочь менее официально? Я даже в детстве никогда не была Викой, Викулечкой… или как там еще можно ребенка обозвать?

      – Но тебе всегда нравилось быть Викторией, и ты соответствовала своему имени. Красивая, сильная…

      – … холодная, опасная, – продолжила я, – Акула!

      – Какая акула? Что ты выдумываешь?

      – Мама, говори, зачем пришла? Нюша нажаловалась?

      – Сдалась мне эта Нюша, – отмахнулась мама. – К шести вечера приведи себя в порядок, Антон Михайлович приедет.

      – Нет! Не хочу! – я застонала, но мама, чтобы не ввязываться в спор, поспешила уйти.

      Каждый раз одно и тоже. Малейшая проблема, нет, чтобы самим поговорить и разобраться, родители звали нудного въедливого психолога. Только я больше не девочка пубертатного возраста, у которой он так запросто копался в мозгах и выманивал все тайны.

      Пунктуальность была одной из главных черт характера Антона Михайловича, и ровно в шесть вечера, он уже входил в мою комнату.

      – Виктория, ты…

      – … ужасно выглядишь, –