Охота на Циклопа. Александр Шляпин

сказал Тимофеев, прогревая двигатель.

      Селезнев с чувством легкой зависти покряхтел и сказал:

      – Дорогая видно тачка— то? Небось, тысяч сорок стоит?

      – Да ты прав сорок четыре тысячи зеленых отдал! – Ответил Тимофеев хвастаясь.

      В голове Селезнева, вдруг замелькали цифры, подобно тому, как они мелькают в калькуляторе. Он умножал, делил, прибавлял, пока не выскочила окончательное число. После того как все арифметические действия были закончены, он с удивлением констатировал:

      – Это, что братец получается, на наши деньги больше миллиона?!

      – Ну, братец не больше миллиона, а миллион триста, – спокойно сказал Тимофеев, будто бы это была не машина за тридцать тысяч долларов, а простая бытовая кофемолка.

      Иван, снова включил калькулятор, перемножая должностной оклад, пайковые, премиальные боевые за Чечню, еще раз помножив это все на годы своей работы. И через определенное время своего умного молчания он выдал вердикт.

      – Тимофеевич! Мне, чтобы такую машину купить, нужно пятнадцать лет не кушать, водки не пить, по девкам не ходить. А все это время откладывать, откладывать и откладывать! Я удивляюсь, откуда у вас москвичей, такие деньги?! Вы, наверно все там поголовно взяточники и коррупционеры? Ты тоже, наверное, берешь, как полагается? Говорят, вам даже Собянин дал добро и сетку тарифную открыл на взятки?

      Тимофеев выслушав Ивана, засмеялся, и шуткой ответил на его шутливый вопрос:

      – Ты мне Селезнев, скажи, где эта тарифная сетка лежит? Я её приколю на двери своего кабинета, чтобы народ знал, что по чем?! Ты Вань, сейчас абсолютно не прав. Ты думаешь в столице все «оборотни» что ли? Скажи, а я имею права продать квартиру своей покойной бабушки в центре Москвы? Могу я получить за неё 300 тысяч долларов? Могу я, хоть раз в жизни, позволить себе купить такую хорошую тачку, чтобы потом в старости в качалке и возле камина вспоминать эти счастливые дни? – с негодованием говорил Тимофеев.

      – У нас Тимофеевич, самая дорогая хата в городе, от силы стоит десять— пятнадцать тысяч долларов – сказал Иван, закуривая.– Немец во время войны стер город с лица земли. Семьдесят лет прошло, а восстановить пока в прежнем виде не можем.

      – А я, наверное, в твоем городке себе домик то и куплю на лето! Хорошую можно сделать дачу. Да и городок, ваш мне очень понравился. Уютный такой, ухоженный и тихий! Похожий на западный. Видать его всякие иностранцы строили?

      – Ага, евреи! У нас их тут было больше чем в самом Биробиджане! Поляки, литовцы всякие, тоже приложили свои руки к его возведению. Только потом пришел немец и все сровнял с землей. А на месте руин, наш русский Иван, возводил свои хоромы из бревен немецких землянок. Ты если хочешь, то покупай себе дом. Тут продается столько – мама не горюй!

      За разговорами, незаметно подъехали к дому. Остановив машину, вылезли на улицу. На калитке и дверях хаты, были наклеены бумажные полоски с синими печатями прокуратуры. Иван, открыв дом,