Проклятье гномов. Клинки и розы. Вадим Анатольевич Кузнецов

ввергнется в большой хаос! Робер не питал желания сам получить Проклятый престол, но ему хотелось оградить себя от ненужных потрясений. Не нужно ни войны, ни гражданской смуты. Лучше продолжать жить в свое удовольствие: пить вино, писать стихи и любить женщин!

      Между тем Робер уже поправил кюлоты, кликнул слугу, который помог обуться и разобраться с упрямыми застежками камзола. Свои собственные руки никак не хотели попадать пуговицами в отверстия, и тут поддержка требуется. Хотя Робер и недолюбливал слуг, предпочитая все делать сам. Одевшись, маркиз нахлобучил на себя шляпу, прицепил шпагу на пояс и вышел на Гомонящую улицу. Эта улица в дневное время всегда шумна и многолюдна, вот и получила такое необычное название. Сперва оно прижилось в народе, а потом уже и губернатор заказал соответствующие таблички.

      Яркий солнечный свет ослепил глаза, привыкшие к сумраку пыльной комнаты. Робер, конечно, мог остаться в своем особняке и просто попросить слуг принести ему все необходимое, но больная голова требовала свежего воздуха.

      Робер медленно осмотрелся и двинулся в сторону первого знакомого кабачка, желая посидеть там, позавтракать и утолить утреннюю жажду бутылочкой вина. Однако, ближайший трактир оказался полон народу, мало того, публика выглядела весьма неопрятно. Прямо перед входом большой толпой сидели старые солдафоны, сдвинув столы и горланя военные песни. Рядом, расположившись по двое-трое, выпивали мускулистые забулдыги с полностью обнаженными руками. Они примостились на лавках, сидя в грубых штанах и кожаных безрукавках. Угрюмые парни щерили зубы, играли мышцами, стучали стаканами и громко кричали. Вероятно, искали об кого почесать свои кулаки. А в самом темном углу, полулежал, уронив голову на недоеденный салат, вусмерть пьяный матрос. Его слипшиеся пучками волосы в беспорядке болтались на засаленном столе. Соломенные патлы пахли застоялым вином так сильно, что пресекали всякое желание находиться рядом. Робер задумался. После бурной ночи его силы, как мага и как дворянина, хорошо владеющего шпагой, существенно истощились. Он не хотел никого задирать, тем более ветеранов. Если ввязаться в спор с мускулистыми посетителями, то драка может затянуться. Навряд ли это знатные господа, скорее – простое мужичье. Поэтому бой будет не на шпагах, а на кулаках. Единственный выход – попросить хозяина выбросить из угла пьяного моряка, тогда там освободиться место. Но, подойдя ближе к столику, Робер увидел на полу вязкую лужу чего-то уж совсем непотребного, над чем витали зеленые мухи. Маркиз поморщился, развернулся и вышел вон!

      На улице уже шли колонны бравых гвардейских полков, блестя янтарными, под цвет правящей Земли, плащами на солнце. Сапоги гулко стучали о мостовую, шпаги бряцали о гранит, высоко вверх взметались боевые флаги и вымпелы. Под мерную барабанную дробь, молодые, выскобленные до красноты, лица солдат вытягивались в единую струну. Робер, конечно, мог беспардонно сунуться в строй, грубо растолкать всех и перейти на другую сторону,