Протокол «Гармония». Михаил Гинзбург

все это подстегнуло Дэвида. Копать. Нужно было копать глубже. Флешка в потайном кармане больше не казалась актом мелкого хулиганства. Она была ключом. Если система врет так нагло об одном человеке на старой фотографии, то где гарантия, что она не врет обо всем остальном? Чтобы понять масштаб этой лжи, нужно было найти ее корни. Понять, что, черт возьми, такое «Протокол 7Г».

      Поиск по основной базе «Льва», разумеется, выдал только официальную жвачку. «Протокол 7Г: Алгоритм эмоциональной стабилизации архивных материалов в соответствии с Директивой о Национальной Гармонии. Уровень доступа: Базовый». Безопасно. Стерильно. Информативно, как инструкция к тостеру.

      Значит, нужно было лезть туда, куда «Лев» совал свой всевидящий цифровой нос реже. В «забытые» сектора НацАрхПама. В цифровые катакомбы.

      Под предлогом «сверки метаданных для ретроспективного анализа динамики урожайности бамбука в Негеве» (проект достаточно скучный, чтобы не вызывать подозрений), Дэвид выбил себе допуск в Сектор Глубокого Хранения 4Б. Он решил «поработать сверхурочно», сославшись на необходимость «глубокого медитативного погружения в данные без дневной суеты». Местный узел «Шалом+» одобрительно мигнул синим – трудоголизм во имя архивной энтропии приветствовался.

      Сектор 4Б был другим миром. Здесь пахло настоящей пылью – густой, слежавшейся, с нотками озона от старой техники и легким душком плесени из вентиляции. Освещение – тусклые люминесцентные трубки под потолком, некоторые раздражающе мерцали, отбрасывая дерганые тени. Эмиттеры «Шалом+» были старой модели, их гудение казалось неуверенным, а «АромаКомфорт» почти выдохся, оставив лишь слабый намек на запах чего-то хвойного и забытого. Вдоль стен – бесконечные стеллажи с пыльными коробками, катушками магнитных лент, контейнерами с микрофильмами. В углу урчали древние серверные стойки, их панели светились недружелюбными зелеными символами командной строки вместо привычных улыбчивых иконок.

      Дэвид почувствовал себя почти уютно. Как дома. Он выбрал самый пыльный терминал в углу, который загружался целую вечность, издавая звуки, похожие на предсмертный кашель дисковода. Задача: найти упоминания «Протокола 7Г» не в рекламных буклетах МинНацБлага, а в служебной переписке, системных логах, комментариях к коду – в цифровых кишках системы.

      Он начал методично просеивать данные. Поиск по дате внедрения протокола. Перекрестные запросы: «7Г», «эмоциональная коррекция», «Директива Гармонии», «контаминант», «уровень Бета». Большинство файлов были либо зашифрованы на уровне, недоступном для его допуска, либо вели к той же официальной пустышке. Но Дэвид был упрям. Логи доступа, журналы ошибок, комментарии программистов двадцатилетней давности, ругавших кривой код и начальство…

      И тут – оно. Фрагмент системного лога. Запись об ошибке при пакетной обработке видеоархивов новым «Протоколом 7Г». Сама ошибка – ерунда, но комментарий…

      > ERROR 7G-Apply Batch 48/B-TAVIV-PROTEST.VID – Emotion Index mismatch.

      > Threshold violation. Ref Directive: **KANAF-3**. Manual review required.

      > Flagged for Supervisor ID: [DATA REDACTED]

      Directive KANAF-3. «Директива Канаф-3». «Канаф» –