Пенсия на Нибиру. Михаил Гинзбург

а Борис вспоминает Чернобыль

      Свечение, гул, странные символы на экране компьютера Льва Давидовича, растерянные лица "пожарных" (которые, возможно, теперь пожалели о своем любопытстве) – все это создавало атмосферу нарастающего абсурда. Но худшее было еще впереди.

      Свет в квартире Льва Давидовича вдруг стал пульсировать с бешеной скоростью. Символы на экране заплясали в какой-то бешеной дискотеке. Гул перешел в пронзительный визг, от которого закладывало уши. И тут… погас свет. Во всем доме.

      Наступила полная тьма. Я помню такую тьму – в детстве, когда отключали электричество в Саратове. Но эта тьма была другой. Она казалась какой-то… плотной. И в ней отчетливо чувствовалось какое-то напряжение, как перед грозой.

      – Что… что происходит? – прошептала Ривка, вцепившись в мою руку.

      – Не знаю, Рива, – сказал я, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь. – Но мне это не нравится.

      В этот момент снаружи раздались странные звуки. Сначала тихие, как будто кто-то царапает стены. Потом громче, как будто кто-то пытается что-то сломать. Звуки становились все ближе.

      – Это они! – крикнул кто-то в темноте. – Они пришли за нами!

      – Кто "они"? – спросил я, хотя уже догадывался.

      – Аннунаки! – уверенно заявил чей-то голос. – Или КГБ! Или и те, и другие!

      Вдруг раздался треск. И во всем доме снова загорелся свет. Но не обычный свет из лампочек, а странный, зеленоватый, льющийся откуда-то сверху. Я поднял голову и увидел… Это было невероятно. По всему потолку – в холле, в квартирах, в коридорах – появились светящиеся трещины. И из этих трещин сочился зеленый свет, как будто дом треснул, и из него выливалась… инопланетная плазма. Или что-то в этом роде.

      А потом зазвонили мобильные телефоны. У всех. Одновременно. Но вместо обычных гудков из них доносился… тот самый гул, который издавал артефакт. Только теперь он был громче, страшнее, и в нем явственно слышались какие-то… голоса. Шепот, бормотание, какие-то чужие, нечеловеческие звуки.

      Я вспомнил Чернобыль. Я видел документальный фильм. Там тоже было такое – странный свет, гул, эвакуация. Только там была радиация, а здесь… Здесь, похоже, было что-то гораздо хуже. Что-то инопланетное.

      – Лёва! Что ты наделал?! – закричал я, бросаясь к его квартире.

      – Я… я не знаю! – донесся из-за двери голос Левы. – Оно… оно что-то передает! Или принимает! И оно… усиливается!