Anamnesis. Том 2. Александр Мишкин

лежит довольный такой, улыбается! – закончила доклад акушерка.

      – Улыбается? – машинально переспросил я.

      – Ага! – хором подтвердили Мария Глебовна с Клавдией Петровной.

      – Сейчас как себя чувствует?

      – Вполне удовлетворительно.

      Я вздохнул с облегчением:

      – Вот и славно. Что ещё?

      – Ещё да… – начала было акушерка, но её локтем в бок ткнула Клавдия Петровна:

      – Да ничего больше, Пал Палыч! Тут у нас с Машкой маленькие женские секреты. Верно, Марья?

      Та, потирая бок и морщась, закивала головой:

      – Верно, верно! А больше – ничего.

      – Ну, если это ваши, как вы говорите, женские тайны, то я в них лезть не буду! – великодушно заявил я, – На приём народу много пришло?

      – Да, сегодня наплыв: человек двадцать первичных и ещё с десяток на повторный осмотр. Плюс шесть перевязок! – обрадовала меня фельдшерица.

      Свет в моих глазах померк. Опять до полуночи!

      – Значит, так: Клавдия Петровна, вас я прошу заняться перевязками. Можете привлечь к процессу Марию Глебовну. Насколько я помню, там ничего сложного не предвидится. А я пойду на приём. Антона Иваныча, в силу определённых уважительных причин, сегодня не будет. Поэтому работаем за себя и за того парня. Как в песне поётся! – с фальшивой бодростью закончил я и отправился в амбулаторию.

      В коридоре я наткнулся на Алю. Она взглянула на меня своими невероятными глазищами и тихо спросила:

      – Их кто-то убивает, верно?

      – Верно, – механически подтвердил я и запоздало спохватился, – Кого это «их»?

      – Женщин. Беременных. Как сегодня, – терпеливо объяснила девушка.

      Я схватил её за плечи:

      – Откуда вы знаете?! Кто вам рассказал?!

      Аля покачала головой:

      – Павел, мне никто ничего не рассказывал. Даю вам слово. Я просто знаю – и всё. Вернее, сегодня только узнала, когда увидела ту женщину… в окне.

      Спохватившись, я неохотно отпустил девушку:

      – Аля, вы не должны никому, слышите, ни-ко-му рассказывать об этом, – быстро оглядевшись, я затащил её в пустую процедурную, подпёр спиной дверь изнутри и тихо, почти шёпотом, продолжил, – Всех этих женщин действительно убили. Лейтенант, с которым вы сегодня беседовали, проводит расследование. А я ему помогаю. Он сам просил меня об этом, хотя я так и не понял, какая от меня может быть польза в этом деле…

      – Может. И будет! – на полном серьёзе пообещала Аля.

      Я запнулся, потеряв нить разговора:

      – Уверены? Впрочем, не о том сейчас речь. Беда в том, что, кроме нас с лейтенантом, да ещё одного – двух человек, посвящённых в эту историю, никто не верит в то, что это – убийства. Милицейское начальство Семёна уверено, что все эти несчастные случаи – несчастные случаи и есть. Потому что следов преступления и преступника во всех четырнадцати случаях обнаружить не удалось.

      – Пятнадцати, – поправила меня девушка.

      – Почему пятнадцати? Лейтенант утверждает, что было четырнадцать смертей, – оторопело