Остров Яблок. Виталий Смышляев

из упаковки. Консервы разогревают, но почему-то в миску не кладут. Тяну за кольцо и вываливаю из банки.

      Да. Можно не ломать голову, не гадать и не анализировать. Всё ясно по еде.

      Нет у них никакого «сотрудничества», нет. Жрут консервы из своего НЗ, спецрезерва или как там это у них называется, и больше ничего у них нет. Не стали бы они экономить на ценном заложнике, ради которого разработали такую операцию. Уж пару яичек и стакан сметаны выписали бы, чтоб показать, как у них всё хорошо. Значит, ничего у них нет и взять негде. Оттого и кожа такая серо-бумажная у всех. И концентраты нам поэтому сбросили – ценность!

      Аааа, точно! – Я прищёлкнул пальцами, солдатик с подносом отшатнулся.

      Интересно, он на тележке поднос сюда катит или по лестнице несёт? Нет, на тележке. Поставил поднос, вышел и вернулся с чайником. Обеденные вертухаи были разными, а завтрак и ужин приносил Родинка из первого конвоя.

      Я сказал вежливое «Спасибо». Ответа, как всегда, не получил. Завизжала петля, лязгнул засов. Что ж, поужинаем и скажем «Спокойной ночи». Дембель стал на день короче.

      Такая радость на меня накатила от озарения с консервами, что я метанул кашу почти что с удовольствием. Дураком, конечно, надо быть, чтобы сразу не сообразить. Ладно, спишем на повреждённую психику и сложности восстановления. Хорошо, что помалкивал. Пока голова плохо работает, говорить поменьше. А лучше вообще молчать.

      Что ж, теперь можно и к Бакастову. Два козыря на руках, а их скудный паёк – это целый джокер, пять тузов. Второй день тянет, не вызывает. Специально томит, сучара, всё по науке их тюремной. Нервы мотает. Вбросил мне вводные, отправил в камеру помаяться и ждёт реакции. А охранники докладывают.

      Хотя на специально обученных конвоиров они и в самом деле непохожи. Солдатики и солдатики. Надо попробовать их разговорить, авось что-то да узнаю. Попытка – не пытка.

      А с Бакастовым в задушевные беседы не вступать, на уговоры не поддаваться. Конечно, начнут пытать, без этого они никак. Боли боюсь, терпеть не могу. В детстве из пальца кровь брали – дрожжал и трясся. Постыдные слёзы. А уж драки… После школы столько лет прошло, а и сейчас кровь холодеет, стоит вспомнить про сломанный нос. Хруст хрящей, вспышка перед глазами, боль, тьма. И слёзы. Сколько ни пытался ходить на серьёзный спорт: бокс, карате, таэквондо – всё кончалось на первых спаррингах. Ямэ!.. ямэ-хаджимэ…Одна надежда – сознание потеряю. Но вряд ли. Мучить они умеют. Врастяжечку, постепенно, с удовольствием. Противогаз на голову и дубинками по голеням. Подвести электрический ток к ушам. Яйца дверью зажать. Медленно выламывать пассатижами носовую перегородку. Стоп-стоп.

      Вскочил, забегал по камере. Тише-тише, не метаться. Тише.

      Но зачем им меня мучить, зачем?! Договор подписать? Глупо. Это же не ментовской протокол ради подписи, договор должен реально работать. Информацию вытянуть? Какую ценную информацию я им могу рассказать? Стратегические запасы сливочного масла? Схему работы транспортёра, по которому навоз удаляют?

      С навозом беда,