Рожденная землей. Эбби-Линн Норр

>

      Пролог

      Прежде у меня никогда не было «девичьего дневника». Теперь же я сижу с открытым ноутбуком, и пальцы просто порхают над клавиатурой. Воображаю, что ты – тот, кто это прочтет, – мой будущий ребенок или даже внук и нас связывает незримая нить. И потому мой рассказ, вероятно, однажды тебе поможет.

      Вот и заканчивается самое умопомрачительное, самое удивительное и взрывное лето – лето, изменившее мою жизнь. Не знаю, сумела бы я разобраться во всех событиях и переменах, произошедших со мной за последние два месяца, не будь у меня заметок, оставленных предком. Так что теперь пришла и моя очередь завести дневник.

      Через несколько дней я увижусь со своими лучшими друзьями, ставшими мне семьей. Еще не решила, как рассказать им о том, что со мной произошло, кем я стала, кто я вообще такая. До сих пор пытаюсь объяснить это самой себе. Не хочется их пугать, особенно тем, что я узнала о Солтфорде, нашем родном городке. Подумаю об этом, когда придет время. А сейчас я возвращаюсь обратно в тот вечер, когда мы виделись в последний раз, обратно, к моменту блаженного неведения.

      Глава 1

      Я закрыла входную дверь и, прислонившись к ней, вздохнула.

      Снова одна. Гигантское фойе эхом отзывалось на звук моих шагов, когда в своих шлепках от Джимми Чу[2] я проходила вдоль мраморных пролетов нашей кухни (размером с ресторан и при этом почти не использующейся) и дальше, через «четырехпортальные» раздвижные двери в патио[3], замечательно ухоженный нанятыми умельцами внутренний двор.

      Я слила остатки чая со льдом с четырех стаканов и вложила их один в другой. Сложила одеяла, еще теплые от гревшихся в них Тарги, Сэксони и Акико – моих лучших подруг. Все они разъехались на лето, и слова прощания уже сказаны.

      Именно эти девчонки знают: всё, что нужно, чтобы заставить меня разреветься, – поставить замедленную съемку скачущей лошади… Потоки слез хлынут тотчас (я не шучу)! Как никто другой, они умеют рассмешить меня до колик. И, конечно, только они в курсе, что в четвертом классе я оставляла любовные записочки в ботинках Грегори Хэндлера.

      От чувства пустоты у меня подогнулись колени. Ощутив знакомый металлический привкус одиночества во рту, я рухнула на один из шезлонгов.

      Темное небо, такое прекрасное в своем мерцающем звездами великолепии, когда друзья были со мной, теперь, казалось, затягивало меня в свою холодную зияющую пасть. Я уставилась на догорающие угли. Насекомые смолкли. Костер почти погас. Тишина обволокла меня, и я подумала, не оглохла ли в самом деле. Но легкий треск потухающего пламени напомнил – нет, я потеряла вовсе не слух. Я осталась без друзей на целое лето.

      Скрежет гаражных ворот сигнализировал, что Лиз дома. Ее ожидали хорошие новости. Выпавший в последний момент шанс для Тарги поехать в Польшу вместе с матерью означал, что и я умотаюсь отсюда. Решение принято. Ирландия, встречай.

      Вообще-то, я не планировала уезжать. С последнего моего визита к тете Фейт прошло двенадцать лет, и для меня она, можно сказать, чужой человек. Впрочем, как и Лиз. Так какая разница – остаться в Солтфорде в компании ноутбука или сесть на самолет и провести лето на Изумрудном острове[4]?

      Я собрала в охапку одеяла и занесла их внутрь, осторожно прикрыв за собой дверь ногой.

      – Лиз?

      – Я здесь, детка, – ответила она из домашнего кабинета со своим деланым английским акцентом.

      Детка. Почему ласковое прозвище, не несущее в себе реальной нежности, звучит так, словно вы подзываете кого-то на скотном дворе – свинку, например?

      Лиз тоже должна была говорить с ирландским акцентом, как и тетя Фейт, но после того, как у нее появились деловые партнеры, она начала ходить на курсы британского английского. Зачем? Без понятия. Возможно, она считает, что юридический язык звучит весомее с английским акцентом.

      Я забросила пропахшие костром одеяла в корзину для белья и бесшумно, как пантера, проскользнула по плюшевому ковру прихожей. Клянусь, с лестницы можно сбросить мертвое тело, и никто ничего не услышит. Тарга специально снимает носки, чтобы ощутить всю мягкость этого пушистого ворса. А я не могу себя заставить сделать то же самое – ненавижу ходить босиком. У меня слишком чувствительные ступни. Любой малюсенький кусочек грязи, ворсинка или травинка кажутся огромными.

      – Привет! – я заглянула в кабинет Лиз.

      Она вовсю стучала по клавиатуре ноутбука; справа – стопка документов, на кончике носа – очки от Прада. Ее прическа выглядела так, словно ни единый волосок не шевельнулся с тех пор, как она вышла из дома в пять сорок пять этим утром.

      – Есть минутка?

      – Секунду. Что такое?

      Она не отрывалась от клавиатуры, ее пальцы летали запредельно быстро. Казалось, из-под них вот-вот повалит дым.

      – Я собираюсь в Ирландию на летние каникулы. Как ты и хотела.

      Мое сообщение привлекло ее внимание. Лиз подняла глаза и взглянула на меня

2

Джимми Чу (англ. Jimmy Choo) – британский люксовый бренд (обувь, аксессуары, парфюмерия и др.). – Здесь и далее примеч. пер.

3

Патио – внутренний двор дома, предназначенный в основном для отдыха. На его территории обычно располагаются бассейн (фонтаны, пруд), парковая зона (газон, цветники и т. п.) и др. декоративные и рекреационные объекты.

4

Изумрудный остров (англ. Emerald Isle) – поэтическое название Ирландии. Его обычно объясняют обильной растительностью острова, который остается зеленым практически круглый год (вследствие мягкого климата). Одно из первых зафиксированных упоминаний Ирландии как Изумрудного острова встречается в стихотворении Уильяма Дреннана (участника Общества объединенных ирландцев) «Когда Эрин восстала» 1795 г. (When Erin First Rose).