На Лугу бескрайнем. Озарение. Дмитрий Николаевич Луг

всё поймете сами, когда надо

      Понять, что это самый близкий друг.

      Вот так, когда-то был я очарован

      И понял, наконец, что не один —

      Благодаря тому, что волей Божьей

      Открыл прекрасную Вселенную Катрин.

      Мир непостижный

      Переплетением сосудов, артерий, капилляров, вен

      Биологической системой запущен мнимый феномен.

      Фантасмагорией супротив – за гранью космоса души

      Воздвигнут храм, что обескровлен кадилом света и

      тиши.

      Мир непостижный не подкупен земными вехами

      эпох —

      Он существует лишь незримо, впуская в человека вдох,

      Давая жизнь крупицам мертвым в блаженство вечные

      века,

      Но Анатомией отвергнут, и телом стал – пифос греха.

      Мир необъятный не имеет границ в поверии людском,

      И то, что в нём благоговеет, измерить можно волоском

      —

      Где суть сокрыта в малой капле, стекая в образе

      любви,

      Но мы его совсем не знаем, предпочитая вкус крови.

      Монастырь

      В травах спелых возле речки малой

      В куполах сверканьем златоглавым

      Монастырь ветшалости бывалой

      Бьёт челом земле поклоном бравым.

      Разговея на лепных просторах,

      Распростёр храм, взор открыв мирянам,

      Древний быт икон в святых хоромах,

      Приглашая люд воспеть делянам.

      Триста лет он правдой, верой, скорбью

      Утолял печали, гнев, разлуки,

      И не раз, омытый бранной кровью,

      Брал грехи на вечные поруки.

      И давал пристанище убогим —

      Всем, кто был отчаян хорониться.

      От бесчинств крамолы мыл им ноги,

      Призывал их словом защититься.

      Отрекались зверостные скифы,

      Воины с варяжскими щитами,

      Мэры, судьи, ведьмы и шерифы —

      Быть в миру, как прежде, сволочами.

      А крестьяне ладостно молились

      И крестами келью усыпали.

      Прокажённые лицом светились,

      Когда мощи чистых лобызали.

      Ряжен день, хулима ночь капища —

      Прихожанам створки раскрывая,

      Лавр накормит, напоит до днища,

      От невзгод в лихой час укрывая.

      И взнесён в устах авторитетом,

      Покаянье примет помазаньем —

      В Божьем доме дух силён советом,

      Искупляя благостным купаньем.

      Обитель

      Ты была непорочной, я же грязною шлюхой.

      Ты – пристанищем светлым, я – навозною мухой.

      Ты в отчаяньи смыла всю гуашь на ресницах —

      Ну, а мне же хотелось, чтоб в ладонях синица.

      Помню чистой, как ангел, и сейчас твою душу —

      Ту обитель, что гадко и бессмысленно рушу —

      За которую билась всею жизнью страдая,

      И, как Герда спасала неразумного Кая.

      Мой демон поэтичный

      Мне снился очень странный сон,

      Где