Мы помним. Сборник прозы и поэзии, посвящённый Великой Победе. Сборник

война врасплох застала, гибли тысячи в огне.

      На дыбы земля вставала, смерть шагала по стране.

      С первых дней войны на фронте я с фашистом воевал.

      Мне служить пришлось в пехоте, здесь победу добывал.

      Отступали мы с боями, привыкали умирать.

      Немец разными путями умудрялся напирать.

      До Москвы мы шли, но встали. Всё, дороги дальше нет.

      Как сумели, окопались, ждём, когда придёт рассвет.

      Отдыхая на привале, каждый думал о своём.

      Говорит солдат Миваля: «Что сидим? Давай споём!»

      Развернул меха гармошки, и душа помчалась в рай.

      Взял сосед махорки крошки, гармонист же – знай, играй!

      Затянули песню разом, что Чапаев так любил.

      Командир пришёл с приказом, весь порыв наш сразу сбил.

      Дан приказ – идти в атаку, может, смерть принять в бою.

      Коли ввяжемся мы в драку, не уроним честь свою.

      Пригибаясь, с автоматом я бегу, не чуя ног,

      Про себя ругаюсь матом, на зубах скрипит песок.

      Я кричу, не слыша крика, голос рвётся на лету.

      По приказу от комбрига мы штурмуем высоту.

      Не сломать фашиста криком, он умеет воевать.

      Но и мы не шиты лыком, будем глотки фрицу рвать.

      Пулемёт строчит из дота, воздух весь насквозь в огне.

      Вжалась в землю наша рота, командир ползёт ко мне.

      Дан приказ – в обход по балке уничтожить с фланга дот,

      Схоронясь в разбитом танке, обеспечить сил подход.

      Я пополз, в руках гранаты, автомат мой за спиной.

      Ну, теперь держитесь, гады! Будет вам последний бой!

      Я у дота в ожиданье, словно лев перед прыжком.

      Но не за медаль и званье я рискую животом.

      Будто сжатая пружина, распрямился, сиганул.

      Тут рванула рядом мина – я лишь голову втянул.

      Оценив картину сходу, бросил я гранату в цель.

      Вот подарок вам, уроды! Сам упал, но вроде цел.

      Пулемёт замолк навечно, из щелей клубится дым.

      Но и сам я будто в вечность улетаю молодым…

      Встать пытаюсь – не встаётся, силы рана забрала.

      Смутно слышу: сердце бьётся – не совсем плохи дела!

      Грудь осколками задело, внутрь вошёл шальной металл.

      Боль моё пронзила тело, я сознанье потерял.

      Бой окончен? Что-то тихо. Как там? Взяли высоту?

      Не будите, суки, лихо, обходите за версту!

      Слышу говор, вроде наши, приближаются ко мне.

      Всё, теперь сам чёрт не страшен: на войне как на войне!

      В небе – яркая зарница, рядом – ночи тишина.

      Надо мной – родные лица, прокоптились дочерна.

      Я очнулся на носилках: в лазарет несут бойцы.

      Позади давно развилка – вы, ребята, молодцы!

      «Жив, бродяга! Дал ты жару! Наши взяли высоту!

      Грузовик вон видишь старый? Потрясёшься на борту…»

      Очутился в лазарете, но быстрей хотелось в строй:

      Я ж теперь за всё в ответе, раз остался я живой.

      В медсестру из медсанбата я влюбился, как пацан.

      Мне любовь дана в награду – лучше средства нет от ран.

      Я ей тоже приглянулся,