Царапины и глитчи. О сохранении и демонстрации кино в начале XXI века. Юрий Меден

в сфере кинопроизводства, но уж точно и прежде всего это испытание для сохранения пленки и поддержания жизни фильмов на большом экране, где некогда и было их место.

      Но мы – музеи кино, киноархивы, кинолаборатории и исследователи кино – переняли и присвоили эту проблему. Мы приняли связанный с ней дискурс. Мы даже вроде как должны чувствовать себя виноватыми из-за нее. Забывая тем временем, кто мы на самом деле и каких взглядов придерживаемся. Забывая тем временем, что этот частный modus operandi – прибыль для нескольких под видом прогресса для всех – лежит в самом сердце рыночной капиталистической идеологии, позволяя ей воспроизводить себя до тошноты.

      Капитализм процветает за счет забвения. Нам нужно забыть, что мы видели, приобретали, потребляли и ощущали вчера, чтобы снова иметь возможность приобретать, потреблять и ощущать нечто очень схожее или то же самое сегодня и завтра. Капитализм процветает за счет учеников-подростков из Фландрии, которые не могут посмотреть «Шоа», ибо в том, чтобы сделать «Шоа» доступным в цифровой (простите, реставрированной) версии, кроется прибыль.

      В этом смысле так называемая цифровая революция – продукт тех же самых сил и интересов, что привели к эпохе глобального потепления, еще одному последствию слепой веры в (необходимый) бесконечный экономический рост и прогресс, в огромной мере формирующие наше настоящее и будущее.

      5

      Безопасный секс против зерна, или Манифест цифровой реставрации пленки: сатира «мы реставрируем пленку»

      Некоторые профессионалы – мы предпочитаем думать о них как о консервативном меньшинстве – говорят, что нам не следует использовать слова «цифра» и «реставрация» в одном предложении. Они утверждают, что наши цифровые инструменты и повестка не имеют ничего общего с установленными правилами и этическими нормами, которые применяются к реставрации культурного наследия. Этим скептикам мы отвечаем: нам плевать. Мы реставрируем – реконструируем контент. Мы создаем симуляции. Мы имитируем опыт. Мы транспонируем пленку. Мы переделываем пленку. Мы подделываем пленку. Мы подделываемся под пленку. Мы выставляем пленку на продажу.

      Мы делаем то, чего хочет клиент. Наши инструменты хирургически точны. Быть может, мы работали в ФИАФ (Международной федерации киноархивов), быть может, мы имеем степени в киноведении, быть может, мы уважаем прошлое, быть может, разделяем необъятную страсть к пленке, и, быть может, мы – непререкаемые авторитеты в своих экспертных областях. Но в конечном счете просто и ясно: мы делаем то, чего хочет клиент. Время и деньги – единственные ограничители нашего вмешательства. Дайте нам достаточно денег и времени, и мы сможем стабилизировать изображение, почистить помехи в фильмовом канале, удалить царапины и пыль, восстановить пропущенные кадры или склеить имеющиеся, мы можем нафантазировать цвет, усилить резкость или смягчить фокус, добавить или убрать зерно, вдохнуть новую жизнь в тот кусок аналогового хлама, что нам принесли. В сравнении с нами Виктор Франкенштейн будет