Царапины и глитчи. О сохранении и демонстрации кино в начале XXI века. Юрий Меден

собственные культурные модусы, основанные на старых формах коллективности и знания, лишенных всякого уважения к нормам фабрики или города. Именно кинематограф в этих отчужденных и обезличенных городских пространствах, которые для многих заменили деревню, позволил толпам ощутить общность культуры и идентичности. Кино сделало привлекательным городскую жизнь и, что куда важнее, заработок: фильмы предлагали доступные и пленительные фантазии о лучшей жизни, которую можно обрести, если стать буржуа. Продавая фантазии, необходимые, чтобы справляться с современной жизнью, фильмы и сами стали прибыльным продуктом».

      На заре XX века, в эпоху вопиющей промышленной эксплуатации и формирования крупных сообществ, картины перешли на большой экран, потому что так их было легче продать, к тому же они были идеальным инструментом для поддержания структур господства и угнетения. И то, что крошечная часть кинематографа по ходу дела оказалась отнесена к искусству или политическому инструменту, было отклонением от нормы.

      На заре XXI века, в эпоху виртуальных сообществ, постоянной смены рабочих мест, удаленной работы и самоэксплуатации, картины точно так же перешли – на маленькие экраны, ведь так их легче было продавать и опять же поддерживать структуры господства и угнетения.

      4

      Общее происхождение глобального потепления и цифровой революции, или Притча о реставрации пленки

      Две идеологические догмы преследуют современный подход к реставрации пленки. Первая лежит на поверхности: сегодняшняя «реставрация пленки» преимущественно – если не исключительно – дело цифровое. Вторая, куда более каверзная, скрывается под отполированной цифровой поверхностью: реставрация – дело, тщательно очищенное от какого-либо политического надзора, помимо крайне ограниченных сфер технологического, этического и филологического дискурса; дело, глубоко, окончательно и бесповоротно задвинутое в категорию рыночной экономики.

      Но слона-то мы – музеи кино, киноархивы, кинолаборатории и исследователи кино – и не приметили.

      Недавно один из видных и наиболее ярых сторонников «цифрового прогресса», чтобы отстоять безусловную необходимость в оцифровке нашего кинонаследия – а иначе, как утверждают цифровые пророки, мы рискуем сделать его совсем невидимым, – рассказал группе молодых киноархивистов следующую поучительную историю (чисто гипотетическую).

      Один просвещенный учитель из маленького городка где-то во Фландрии хочет организовать для своих учеников показ «Шоа» Клода Ланцмана. Потому что помнить – важно и потому что «Шоа» – один из определяющих культурных артефактов XX века. Таким образом, каждый европейский подросток должен иметь возможность посмотреть этот фильм. Желательно в рамках организованного коллективного просмотра и желательно в кинотеатре – это обязательное условие (особенно в цифровую эпоху и особенно в случае девятичасового фильма) для обеспечения надлежащего внимания.

      «Шоа»

      Режиссер