Города богов. Сергей Суханов

луну закрыла плотная полоса облаков, писец тихо сказал:

      – Пора.

      Оба точно знали, что нужно делать. Ниппурец подсел к греющемуся у костра часовому, вроде как о чем-то хотел с ним поговорить. Но краем глаза наблюдал за возницей. Когда тот подошел к мулу, он приобнял часового.

      – Ты чего? – удивленно спросил тот.

      Отточенная сталь вошла ему под ребра. Ладонью другой руки писец прикрыл часовому рот, приглушив сдавленный вскрик. Когда часовой обмяк, он подпер его тело поленом, чтобы оно не свалилось вбок.

      Затем поднялся и направился к телеге. Набросав в нее оставленные пехотинцами вещмешки, заговорщики накрыли ворох рогожей. Даже вблизи никто не смог бы понять, чем именно нагружена подвода.

      Осторожно поглядывая по сторонам, они погнали мула к тополиной роще. Туда, где при свете горящих факелов пехотинцы валили деревья.

      Когда часовой на заставе громко спросил куда они едут, писец крикнул:

      – Везем воду и провиант для лесорубов!

      Но не доезжая до лесоповала, они резко свернули в сторону. В кромешной темноте этот маневр остался никем не замеченным. Теперь заговорщики стали беглецами.

      Они заранее договорились, что сразу не поедут в Вавилон, а сначала отправятся на север. Подберутся как можно ближе к Загросским горам и уже оттуда повернут обратно с попутным караваном из Мидии. Как будто они тоже купцы и возвращаются домой.

      Через Тигр беглецы переправились вместе с паломниками из Куты, которые направлялись к древнему алтарю богини грозы и дождя Инанны в городе Дер.

      Когда показались предгорья Загроса, писец начал внимательнее приглядываться к местности. Наконец, указал гамбулийцу на дыру в земле. Остановив мула, беглецы стащили сундук с телеги…

      Часть первая. Гнев Астарты

      Глава 1

      452-й год до н. э.

      Самос, Афины, Пелусий

1

      Геродот хотел навестить могилы жены Поликриты и сына еще днем, однако работа над «Историей» настолько его захватила, что он спохватился только под вечер.

      Отодвинув в сторону папирус и палетку, подаренную ему египетским жрецом Мнемхотепом, с которой галикарнасец не расставался после возвращения из Египта, он начал торопливо собираться.

      Первым делом переоделся в чистый короткий хитон из льна. Шерсть Геродот перестал носить летом после возвращения из Египта – к хорошему привыкаешь быстро.

      Затем опустился на табурет, чтобы зашнуровать сандалии. Талию перетянул кожаным поясом с пустыми ножнами. Оружие метекам на Самосе носить запрещено, однако ножны все-таки делают его мужчиной. Широкополый крестьянский петас сдвинул пока на затылок – еще успеет закрыть лицо от солнца.

      Потом огладил ладонью короткую черную бороду, перебирая в уме все то, что утром сложил в заплечную котомку. Ничего не забыл… Вроде ничего. Все-таки решил накинуть гиматий[7], в горах будет свежо.

      Наконец, пружинистой походкой уверенного в себе тридцатилетнего мужчины Геродот вышел из мазанки

7

Гиматий – прямоугольный кусок ткани среднего размера, короткий плащ.