Города богов. Сергей Суханов

лишить его чувств, чтобы не страдать от боли. Но дух, обиженный осквернением ритуального столба, не отвечал.

      Затем палачи перешли к груди. Вскоре торс жертвы представлял собой сплошную открытую рану. Оголенные мышцы судорожно сокращались, вены подрагивали.

      Когда староста все-таки потерял сознание, князь велел окатить его водой. Несчастный пришел в себя и выл – дико, надрывно, душераздирающе. Словно из сострадания, вдруг тоскливо завыли деревенские собаки.

      Наконец, староста умер. Чтобы не чувствовать вони его испражнений, князь закрыл лицо платком. Труп воины сняли со столба и бросили валяться на земле.

      Над окровавленным телом и сваленными в кучу кусками кожи уже вились тучи мух. Но семья казненного не решалась подойти к столбу, пока каратели не уйдут.

      Под угрюмыми взглядами жителей деревни отряд зашагал к околице. Вскоре войско южан снова извивалось колонной между вспаханными делянками.

      Осенняя распутица сделала дорогу почти непроходимой. Вот одна из телег резко накренилась набок. Возница, коренастый гамбулиец с кудлатой нестриженной бородой, начал нахлестывать измученного мула.

      Бредущий рядом тщедушный писец-ниппурец с проклятиями навалился костлявой спиной на борт подводы. Не приведи Энлиль, колеса намертво завязнут в грязи, тогда без плетей сотника точно не обойдется.

      Ведь под замызганной рогожей в телеге едет настоящее сокровище – полный серебряных сиклей сундук. Плата князю за верность новому царю Вавилона.

      – Братцы! – взмолился ниппурец, затравленно озираясь. – Помогите!

      К телеге потянулись соседи по обозу. Сообща вытолкали ее на сухое место. Мул тронулся с места, от натуги ныряя головой, будто пеликан в речной заводи.

      – Слышь, – обратился писец к вознице после того, как отдышался. Он догнал гамбулийца и снова пошел с ним вровень: – Хочу спросить.

      – Ну? – буркнул тот.

      – С чего это вдруг мы свернули на восток? Киш совсем в другую сторону.

      – А тебе не все равно? – разозлился возница.

      Он нервно махнул рукой в сторону князя:

      – Вон раб кицри[5] едет… Его и спроси.

      – То-то и оно, что раб кицри… – проворчал ниппурец. – А должен был стать раби амурри. Разница командовать войском в тысячу копий или в десять тысяч копий – есть? – И сам себе ответил: – Есть! Он ведь все-таки князь… Мы еще когда из Уммы выходили, я заметил, что у него на лице вообще нет радости. Вроде к новым землям идем, а он набычился и сидит всю дорогу мрачнее тучи… Не задумал бы чего…

      – Наше дело маленькое, – безразлично бросил гамбулиец. – Топай, куда скажут. Потом коли, куда покажут. Потом отдыхай, когда разрешат…

      Но вдруг встрепенулся:

      – Вообще-то сотник говорил, будто на штабном совещании раб кицри им сообщил об изменении маршрута по приказу царя. Так и точно… Гонец же прискакал вчера… А чего он может задумать?

      – В Элам[6] сбежать! Мы с тобой не знаем, что в приказе

5

Раб кицри – тысячник. Возглавлял боевую единицу кицру.

6

Элам – древнее государство на юго-западе современного Ирана.