Этим летом в Пропащино. Последние слова чуди. Жанна Жолобова

Ты писала, что он объявился.

      – Плохо. Я позвала к нему деда Савелия. Надеюсь, оклемается до обеда. Ещё с русичкой-стервой разговаривать. Слушай, а Соколов и Дрозденко ведь издевались над тобой раньше, да? – спросила она, наблюдая за названными одноклассниками.

      – Ну, да.

      – По десяти бальной шкале как бы ты оценил их издёвки? – Мэгги достала телефон и открыла заметки.

      – Ну, балов на шесть, – задумчиво ответил Артур.

      – На шесть? – возмутилась Мэгги. – Они зимой спёрли твою одежду и закопали её в сугроб!

      – Ну, да, – протянул Артур. – Но мы же её быстро нашли благодаря нюху Марка, – он пожал плечам и начал ковырять резиновую крошку, которая покрывала пол спортплощадки. – Да и вообще они перестали потом. Наверное, потому что я стал лучше общаться с Марком и Антоном. Эти шпалы могли им навалять, – улыбнулся он.

      – Я думаю, что их издевательства можно оценить на девяточку, – сказала Мэгги, отмечая что-то в заметках.

      – А что за странный соцопрос? – Артур попытался заглянуть к подруге в телефон, но она быстро убрала его в карман.

      – Решила сравнить над кем из нас с тобой больше издевались, – улыбнулась она.

      – И кто выигрывает? – Артур даже не стал спрашивать зачем она это делает. Он привык к странным идеям подруги.

      – Конечно, я.

      После уроков в школу пришёл Дима. Вид у него был усталый, но аккуратный. Переоделся, помылся и Мэгги даже показалось, что надушился. Колдун шёл медленно, иногда хватаясь за бок. Девушка не стала спрашивать о самочувствии. По его виду и так было ясно, что ему тошно от предстоящей аудиенции с учительницей, которой он предпочёл бы отдых дома.

      Когда они вошли в класс Анны Николаевны, она сидела за столом и проверяла тетради. Увидев опекуна Мэгги, она улыбнулась, хотя её немного смутил его через чур усталый вид. Женщина предложила им сесть за первую парту, которая стыковалась с учительским столом.

      – Мне хотелось бы обсудить поведение вашей дочери, – начала Анна Николаевна, – она регулярно пререкается с учителями, а со мной особенно рьяно. Думаю, вам стоит серьёзно поговорить с ней, потому что девочка совершенно не умет вести себя сдержанно и выражаться деликатно.

      Мэгги сидела в развалку на стуле, попутно закатывая глаза и презрительно фыркая.

      – Перестань, – грозно скомандовал Дима.

      Девушка недовольно посмотрела на него, но села ровно и замолкла. Увидев такой настрой отца, Анна Николаевна решила, что может надавить сильнее.

      – Вижу у вас усталый вид. Я понимаю, трудно растить дочь в одиночку. Вы меня, конечно, извините, – учительница сложила руки в замок и облокотившись на локти пристально посмотрела на Диму. – Думаю, вы слегка пустили её воспитание на самотёк. Я боюсь, что, если продолжить в том же духе…Вы же понимаете, что дети из таких учреждений…

      – Каких? – нахмурился Дима.

      – Детских домов, – слегка замявшись ответила женщина. – Они очень плохо социализируются. Я боюсь она может ступить на кривую дорожку.

      – При