Смертельная миссия в Хайларе. Галина Беломестнова

навесом у рукомойника мылся голый по пояс черноволосый мужчина. Невестка с полотенцем на плече стояла рядом и радостно улыбалась. Узнав в незнакомце соседа Зарифа, которого призвали в армию в один день с братом, Егор в последней надежде оглядел двор. Однако тут больше не было никого.

      – Егорша! – словно сквозь туман, донесся растерянный голос невестки.

      Аня оторопело смотрела на него большими синими глазами, прижав к губам полотенце. Не желая слышать ее оправданий, он отшатнулся от ограды и почти бегом, ничего не замечая вокруг, кинулся прочь.

      Громкий сигнал автомобиля заставил отскочить к обочине. Окатив его водой из лужи, мимо промчалась полуторка. Вытирая брызги с лица, Егор со злостью оглядел новенькую, заляпанную грязью форму. Появиться в таком виде в Управлении контрразведки было невозможно. Ругая в душе последними словами лихача-водителя грузовика, он побрел к городскому саду^[34]. Нашел в парке пустую скамейку возле своенравной речки Кайдаловки и пристроил на нее вещмешок. Достав казенное вафельное полотенце с размытым лиловым штампом в углу, спустился к воде. Умывшись, вытер лицо и руки, оторвал от полотенца лоскут и принялся чистить одежду. Грязь легко оттерлась, на гимнастерке и галифе остались только влажные пятна. До назначенного времени оставалось около получаса, Егор сел на скамейку, прикрыл от яркого солнца глаза. Увиденное во дворе брата не выходило из головы. Он представил, как Зариф устраивается во главе стола на место Антона, а Аня, сияя улыбкой, ставит перед ним тарелку с борщом, садится напротив и, подперев голову ладошкой, наблюдает, как тот с аппетитом ест.

      – Предательница! – Не в силах простить невестке измену, он стукнул кулаком по скамейке. Отгоняя тяжелые мысли, глубоко вдохнул пахнущий нагретой листвой и ромашкой воздух, подумал со злостью: «Зря радовался, что из всего выпуска спецшколы одного меня отправили в Читу. Думал, возвращаюсь домой, а она в нем уже примака приголубила. Порога к ней больше не переступлю!»

* * *

      За пять минут до назначенного времени Егор стоял на улице Бутина, 1. Он осторожно приоткрыл дверь, вошел внутрь, подал солдату из охраны удостоверение и сопроводительные документы. Проверив бумаги, боец объяснил ему, что нужно пройти в кабинет дежурного. Егор провел большими пальцами под ремнем, расправил гимнастерку, с сомнением посмотрел на сапоги и, стараясь не греметь железными подковками каблуков по выложенному кафельной плиткой полу, приблизился к двери с надписью «Дежурный». Постучал. Услышав в ответ «Войдите!», зашел внутрь. Комната была небольшой. Напротив занавешенного шторой окна за столом сидел тучный усатый капитан. По покрасневшему, усыпанному оспинами лицу и расстегнутому вороту суконной гимнастерки было видно, что ему очень жарко. Офицер печатал на пишущей машинке. В стеклянной пепельнице лежала гора окурков. Паутина папиросного дыма медленно плавала по кабинету.

      – Здравия желаю, товарищ капитан! Младший лейтенант Комогорцев прибыл для дальнейшего продолжения службы! – громко отчеканил