Им придется умереть. Питер Джеймс

если та выбиралась в город с друзьями. Каждый вечер, за исключением тех случаев, когда Мэг из-за работы оказывалась вдали от дома, они садились вместе ужинать и делились друг с другом новостями дня.

      Но больше так не будет. Сегодня вечером она останется наедине со своими воспоминаниями. С любимыми питомцами Лоры – лишь бы только никто из них не умер, пока дочь в отъезде, – и развешанными по всему дому фотографиями Ника и Уилла, на которых их еще четверо. «У вас дети есть?» – спрашивали люди. Мэг отвечала: «Двое». Не совсем правда, но когда-то же так и было.

      «У меня двое, и я замужем. Но сын и муж погибли». Подобные разговоры все еще давались ей тяжело.

      И вдобавок ко всему компания, где она работает последние двадцать с лишним лет, с тех пор как окончила университет, в следующем году переезжает из соседнего Хоршема, расположенного всего в сорока минутах езды, в Бедфордшир, а дотуда добираться два с половиной часа. Окончательный срок еще не назначили, но, когда настанет время, ей придется сделать выбор: либо остаться, либо согласиться на предложенную компенсацию при увольнении.

      Мэг приняла душ, привела себя в порядок и спустилась в кухню, чтобы приготовить завтрак и сварить крепкий кофе. Дафна мяукнула, требуя еды. Мэг открыла консервную банку – кошка запрыгнула на тумбу, отпихнула ее руку и набросилась на кушанье, хотя хозяйка только-только начала доставать из банки содержимое с рыбным запахом. «Обжора!» – пожурила ее Мэг, ставя миску на пол. Кошка спрыгнула и принялась уплетать за обе щеки, будто ее не кормили целый месяц.

      Через пару минут после того, как села за стол, над которым висела большая фотография Братца Колина в рамке (с его финишем на ипподроме в Пламптоне, когда он обошел соперника на полкорпуса), Мэг услышала тихие шаги позади и почувствовала, как ее обвили руки Лоры. Дочь прижалась к ней мокрым от слез лицом. Обняла. Мэг постаралась не обращать внимания на пять сережек, впившихся ей в щеку.

      – Мама, как я буду скучать…

      – Не так сильно, как я. – Мэг обернулась и сжала руки дочери.

      Темные волосы Лоры были эффектно и необычно уложены, что напомнило Мэг фигурно остриженный куст. На одном запястье у дочери была резинка для волос, на другом – фитнес-браслет; она надела хлопковые полосатые брюки на завязках и белую футболку с надписью, выполненной старомодным шрифтом: «С тобой – мне интересно».

      Мэг улыбнулась сквозь слезы и указала на надпись:

      – Это точно!

      Дочь сильно изменилась за минувшие пару лет. А в последнее время, казалось, перемены случались чуть ли не еженедельно, в виде все нового пирсинга. Год назад ничего не было, а теперь, в дополнение к проколотым ушам, у нее появилось кольцо в носу, гвоздик в языке, а в прошлые выходные она сделала – тихий ужас! – свою первую татуировку: маленький иероглиф на плече, который, по словам Лоры, был древним тибетским символом, оберегающим