Срочно требуется жена и мама. Лариса Петровичева

мед используют для создания зелий. Помещают туда, допустим, русалку, она тает, отдавая свою силу, а потом зелье исцеляет опухоли.

      Я невольно поежилась.

      Что, если он прав? Вдруг ректор решит, что для фиктивного брака я не сгожусь, а вот для зелья – вполне?

      От волнения у меня заныла голова. Господи, вот бы хоть кому-то здесь поверить!

      – Нет. На это – нет, не пойду.

      – Вот именно. Но ректор вин дер Моот вас даже спрашивать не будет. Просто возьмет и сделает, что сочтет нужным.

      Я вздохнула, сумев, наконец, унять волнение и взять себя в руки.

      – Давайте еще раз, сначала. Вы уверены, что Эван хочет меня использовать, чтобы разрушить проклятие. Возможно, он меня убьет и съест.

      Ван Аббик кивнул. Налил еще кофе.

      – Съест – это не совсем то, что я имел в виду, но процесс похож.

      – И вы хотите мне помочь. Я правильно понимаю?

      Хозяин кабинета снова кивнул. Бриллиант в его галстуке сверкнул нестерпимо острым голубым светом.

      – Совершенно верно.

      – Я вижу, что у вас очень хороший магазин, – сказала я, и ван Аббик с улыбкой качнул головой, принимая комплимент. – Он похож на наши торговые центры. Вы серьезный предприниматель, а такие люди ничего не делают просто так, без выгоды. В чем ваша выгода?

      – Вы очаровательная девушка, мейм Лери, – произнес ван Аббик уже без тени улыбки. Просто констатировал факт. – И вы еще и умны. У меня нет выгоды. Но есть мотив.

      – Какой же?

      – Скажу вам честно: я хочу, чтобы ректора не стало. У меня есть все основания считать, что проклятие разрушит его первым, а потом падет. Мальчики выживут.

      По спине пробежал холодок. Ван Аббик говорил с непробиваемым спокойствием человека, который давно принял решение и не собирался от него отступать.

      – Разбираетесь в проклятиях? – спросила я, пытаясь снова совладать с волнением.

      Ван Аббик кивнул.

      – Почему же вы желаете ректору смерти?

      Я сомневалась, что он скажет правду. Но не спросить было нельзя.

      – Все дело в его жене, Анне. Когда-то я был в нее влюблен, – ответил ван Аббик. – И мой мир рухнул, когда ее не стало.

      Я вздохнула.

      – А почему вы решили, что это ректор виноват в ее смерти? Женщины часто умирают во время родов. В нашем мире тоже.

      Моя однокурсница не умерла во время родов – стала инвалидом. Узнав о том, что с ней случилось, я испытала прилив сокрушающего ужаса.

      – Он мог бы помочь Анне. Спасти ее, – неохотно ответил ван Аббик. Было видно, что ему не хочется говорить о том, что все еще причиняет боль, но он не собирался молчать. – Для этого надо было просто быть рядом с ней в последние недели. Но он предпочел отправиться в столицу, выбивать для себя тепленькое местечко в министерстве магии. И вернулся тогда, когда Анне уже ничем нельзя было помочь.

      Некоторое время мы молчали. Потом я вернула на стол чашку с нетронутым кофе и сказала:

      – У нас тоже многие мужчины занимаются делами, работой и упускают важное. Это бывает. Но… я не