Ты не грусти и не скучай. Александра Казакова

летит. Тогда мне будет двадцать, я перейду на пятый курс заочного колледжа, куда только поступаю этим летом; сыну или дочери будет три. Я вышла замуж ещё в школе, и сами оба хотели, и родители были только за: что два года болтаться? Не по залёту: забеременела я уже после.

      К нам на свадьбу пришла полиция. В автосервисе, где работал мой Антон, крупные хищения. Мажорики, родственники судьи. Скучно. Взяли повесили на Антона, который ни сном ни духом, и умотали за границу. Быстрый суд, этап. Четыре года ровно. Срок исчисляется с седьмого апреля, это дата изгнания первых людей из рая. Завтра месяц.

      Май – всё-таки ещё не лето, хотя очень хочется так думать. Утром плюс десять, и ветер северный бьёт в лицо. Инерция как-никак, земля ещё так не прогрелась, только в мае возможны и снег, и жара. Как говорила Галька, "это перевесна и недолето". Всё растёт, нежная зелень и цветы кругом, но ходить днём в кофте при этом как-то грустно. Вечера стали длиннее, во дворе чаще собирались люди разного возраста. В такое время куда заметнее, что ты одна.

      Я работаю официанткой в детском кафе "Мишутка". Хорошо: нет пьяных, приставаний и драк с вызовом полиции. А ещё никто не курит. Так-то я терпеть не могу табачный дым, а с беременностью меня вообще от него дико мутит. Свекровь курить бросила недавно из-за этого. А ещё меня теперь никто не может заставить выпить на праздник. Если раньше скрипели зубами при моём отказе, то теперь веская причина. Хотя солидные мамины знакомые, как хулиганы в подворотне, в качестве праздничного развлечения пытались уговорить, наперебой рассказывая, как пропускали по бокальчику во время беременности и ничего не было.

      После вторых длинных выходных мне к врачу. Старая уволилась, новый молодой врач только после учёбы мне нравится куда больше. Он ко мне относится так же, как к солидным женщинам с высшим образованием и дорогой сумкой. Не спрашивает вообще, желанный ребёнок или нет. Для него нет таких понятий, есть просто ребёнок, такой же человек. Старая же задавала этот вопрос несколько раз за приём, надеясь услышать другой ответ.

      Ей нужен был мой аборт! Говорит, что безопаснее родов, лучше маленький плод вывести из организма, чем выросший. Роды очень вредные, бла-бла-бла, весь набор страшилок из интернетных чайлдфришных помоек. Каждую встречу уведомление о моём возрасте и однозначный взгляд мне в глаза в попытках загипнотизировать. Слишком ранняя у неё переходит в старородящую, как весна в осень в Антарктиде. Всех гонит на аборт. Кому рожать-то? И когда? Матвей Сергеевич совсем не такой. У него все достойны рожать, раз смогли забеременеть, то всё получится, иначе или лечить надо лучше, или судьба такая. Поздравляет с материнством, успокаивает. Для него я хорошая, молодая, не пью и не курю.

      Не она одна лезет ко мне с абортом. Ну всем солидным я должна сделать прерывание. Им кажется, что они такие разные в своих аргументах, но для меня это просто разные штампы. Словно таблицу умножения отвечают, только на разные цифры. И всё неправильно, устала двойки ставить. Хищно смотрят на мой живот, как маньяки, хотят вторгнуться, растерзать и выбросить. Милые женщины, ласково здоровались со мной в детстве – оборотни, после приговора ощетинились. "Сделай аборт, ребёнок от преступника. Разведёшься, начнёшь новую жизнь". "Прерви беременность, не плоди преступность". За что моего ребёнка убить?! Он не плохой, он не виноват! Ещё удивляются, почему их избегаю.

      У родителей нас двое: Илона и я. Хотели одного-единственного ребёнка, я уж так, попутчицей родилась. Разочарование началось уже с УЗИ. Врач отказался делать выборочный аборт, даже деньги не подействовали. Я была меньше по размеру. Мне имя выбрали случайно, потому что пришлось, а второго ребёнка не хотели. Когда прижало регистрировать, услышали песню Аллегровой.

      Я выгляжу как более грубая версия Илоны, как черновик и чистовик, работа ученика и мастера. По чертам лица – крестьянка и барышня. У неё волосы как у Барби или Рапунцель, толстая коса до пояса, мамина гордость. Я пошла в первый класс ещё с сероватыми плетёными мышиными хвостиками, но уже перед второй четвертью остригла, и с тех пор только Илоне надо было сидеть на заплетании. Фигура изящная только у неё. "И в кого ты такая уродилась?" – дежурная мамина фраза. Папа даже водил только меня на генетический тест, чтобы в случае плохого результата бросить семью.

      С талантами то же самое. Илона изначально выделялась интеллектом. Логические задачки для детей старше – все её. Сложный тест на интеллект в пять лет показал у неё сто двадцать восемь, у меня – девяносто два. С тех пор чаще шли шуточки про искусственный отбор, что из нас двоих, как из помёта щенков, надо оставить Илону. Она и танцует, и в математике, и почерк каллиграфический уже в пять лет. Её возили по кружкам, меня – в садик.

      В последнюю субботу перед первым сентября мама сводила меня в школу и просила запомнить дорогу. А первый раз в первый класс я шагала уже одна: семейное празднование было посвящено Илоне, поступившей в лучший класс языковой гимназии. Её потом каждое утро возили час до школы, не подвозили, а именно доставляли в противоположном от своей работы направлении, а забирали после всех кружков, в семь, потом ещё уроки дома.

      Илона, спасибо, что ты есть. Без сарказма. Без тебя тебя бы лепили из меня. Мучили бы тем, что я не могу