Когда придëт время. Krasia

палата несостоявшейся утопленницы, – прикрыл глаза, потянулся к дверной ручке, но замер. – Просто скажи, что ты готова ко всему.

      – Ты странно себя ведёшь, – качнула головой. Но от вида необычно ровной, почти вытянутой по струне спине, стиснутых челюстей, почувствовала, как улетучилось желание спорить. Кашлянула. – Ладно. Я готова ко всему.

      Сказала и подошла, коснулась ладони – они открыли дверь вместе. Уверенность, что готова ко всему растворилась в миг, когда Эви шагнула в палату. Ещё ночь, весь свет – от нескольких незнакомых приборов, но даже этого достаточно, чтобы узнать измождённое лицо. Прижала руки ко рту, чтобы рвущийся изнутри крик был безмолвен. К этому она была не готова.

      – Как такое возможно? – голос сорвался на писк.

      – Ты сама знаешь ответ. Призраки видят лишь то, что хотят видеть.

      Обернулась, но никого не увидела. Она всё ещё слышала голос Джейка, но он сам растворился в воздухе.

      – Но она… то есть я… ведь ещё не…

      Мыслей в голове так много, что невозможно облечь хоть одну в связную речь. Как она могла одновременно лежать в больничной палате и вести расследование? Почему «призраки»? Что с «Джейком»? Существовал ли он? Что в приключениях последних дней было правдой?

      – Ты ещё не мертва, но уже не совсем жива, – в голосе, который теперь даже отдалённо не напоминал джейковский, слышалась усмешка, от которой хотелось спрятаться в углу.

      – Но почему происходило всё это? В эти дни?

      – Ты слишком хотела разобраться во всём и оказалась заперта в своей иллюзии. Даже расщепила свою сущность надвое. Я это ты, рациональная половина. Не больше и не меньше.

      Слушая невидимку, «себя», подошла к телу. Коснулась спутанных волос пальцами. Думала, что пальцы пройдут сквозь тело, но почувствовала прохладную кожу. По призрачному телу побежали настоящие мурашки. Странное ощущение. Касаться своего тела своей рукой, слушать свой голос… И при этом быть тремя разными людьми.

      – Как всё… – начала и замялась. Если невидимка – часть самой Эви, она не ответит. Нужен другой вопрос. Сосредоточилась, отметая эмоции прочь. Чувства и слёзы сейчас не советчик. Зажмурилась, сжала кулаки так, чтоб ногти впились в ладони. – Что теперь делать? – и сама же ответила: – Пора просыпаться. Доброе утро, Эви.

      1-Д. Я друг

      Джейк как никто другой понимал, что рисковал – и на самом деле подвергал опасности свою маленькую помощницу – когда открыто приходил в больничную палату, но просто не мог побороть эгоистичное желание увидеть её и сказать, что теперь уж всё точно будет хорошо. Он сомневался, что она слышала слова, но продолжал повторять этот ритуал каждую ночь, дни уделяя поискам сбежавшего преступника.

      Горькая усмешка искривляла губы каждый раз, когда он думал об этом. Неверие в заветное «хорошо» пустило корни в голове и сердце уже в тот раз, когда он впервые увидел Эви на больничной койке – безмолвную и почти недвижную. Сколько прошло с тех пор? Может, день. Или неделя. Теперь весь мир сжался до крохотной больницы