BITCOIN AI. ALEXANDR ABRAMSON

взгляд застывает на мерцающих линиях графика, и вдруг память уносит ее назад – в детство, в теплый вечер 2025 года. Ей 10 лет, она сидит на диване в маленькой квартире. За окном шумит весенний ветер, а рядом – ее отец, высокий мужчина с добрыми глазами.

      Он держит в руках яйцо, показывая ей, как из простой жидкости под лампой и теплом за три недели формируется цыпленок. Его голос, спокойный и глубокий, рассказывает о том, как из одной клетки возникают сложнейшие системы: кровеносная, нервная, лимфатическая, кожа с ее тремя слоями, органы с их митохондриями – электростанциями клеток.

      – Сотни миллиардов раз, Настя, – говорит он, глядя на нее с улыбкой. – Все это происходит по программе. И если есть программа, значит, есть Тот, кто ее создал. Подумай: даже черепахи, не зная пути, плывут тысячи километров в точное место. Это тоже заложено в них.

      Анастасия слушает, затаив дыхание, ее детские глаза блестят от восторга. Она берет яйцо в руки, ощущая его тепло, и спрашивает:

      – Папа, а можно узнать, как работает эта программа?

      Он смеется, гладя ее по голове.

      – Можно, если будешь искать ответы. Это называется генетика – ключ к тайнам жизни.

      Тот вечер стал искрой. С тех пор она знала: ее жизнь будет посвящена разгадке этого "кода". И вот теперь, спустя почти три десятилетия, в разрушенном мире 2052 года, она стоит на пороге открытия, которое может доказать правоту отца – или опровергнуть все, во что она верила.

      Война оставила Европу в руинах: миллионы погибли, города превратились в пустоши, а выжившие цепляются за остатки технологий. Мюнхен избежал прямых ударов, но депрессия и разруха сделали его призраком прошлого. Электричество – редкость, топливо – сокровище, а еда – кукурузные лепешки и консервы из старых складов. Анастасия работает на "VitaPharm" – фармацевтический гигант, что выжил в хаосе, скупает ученых и их открытия, обещая "новый мир". Но она знает: они хотят не спасения, а контроля.

      Дверь скрипит, и в проеме появляется Феликс Крамер, ее ассистент. Ему 27, он долговязый, с растрепанными светлыми волосами и очками, сползающими на кончик носа. В руках – две жестяные кружки с травяным отваром, сваренным на костре. Феликс – идеалист, верящий, что наука еще может вытащить человечество из пропасти, но пока он лишь носит пробирки и чинит генератор.

      – Ты опять всю ночь здесь? – спрашивает он, ставя кружки на стол. Его голос мягкий, но в нем тревога. – Шульц связывался по рации. Орал, что отчет нужен к утру, иначе они заберут оборудование.

      Анастасия не отрывает взгляд от экрана.

      – Пусть орет, – отвечает она резко. – Это важнее их отчетов. Смотри.

      Она разворачивает монитор. График пульсирует, как слабый пульс умирающего мира. Феликс наклоняется, его очки запотевают.

      – Что это? – бормочет он. – Замедление старения? Насколько?

      – На три десятилетия, – говорит Анастасия, и в ее голосе впервые за вечер пробивается надежда. – "Генезис" нашел ключ. Этот вирус – как ремонтник для клеток. Он чинит