Измена. Подавись моей клубничкой. Евгения Кец

когда домой вернусь. Опираюсь на раковину, и та прям скрипит под моими руками. Давид наклоняет меня на себя, и я цепляюсь за его ладонь на своём горле. А внутри уже всё горит.

      Сладко сжимаются мышцы, и я близка к завершению. На секунду в голове вспыхивает мысль, что как-то нехорошо парня неудовлетворённым оставлять. Но, судя по его собственным стонам, ему не особо-то и плохо.

      «Твою мать! Как хорошо-то!» – мелькает в голове. И я прямо падаю на его руку, ноги на этих кэблах всё же подкосились.

      – Тише, – улыбается Давид и медленно убирает руку из-под платья.

      Да и с горла тоже. Обнимает и рассматривает в зеркало. А я запрокидываю голову на его плечо и не шевелюсь. Зачем? Что там в мире за извечный спор про размер половых органов мужчин? Вон, палец у него не особо-то и большой, а удовольствия сколько.

      – Всё норм? – поворачивает голову ко мне, краем глаза вижу, что ухмыляется.

      – Дай минутку, а, – тихо прошу.

      – Да хоть две. Присесть хочешь?

      – А прилечь есть где? Ноги не держат.

      Трясутся так, что стоять сложно. Идти, наверное, не смогу. А Давид улыбается, подхватывает меня на руки, чуть не вскрикиваю, и тащит куда-то. Куда-то – это кабинет какой-то, здесь и диванчик стоит. Уложил и улыбается.

      – Можешь тут отдохнуть. Я в зале минут на тридцать появлюсь и вернусь, – наклоняется и целует.

      А я всё… уже трупик. Эндорфины разливаются по телу, отключаюсь. Завтра пожалею. А сейчас… К чертям. Прикрываю глаза в блаженстве, а Давид уходит. Смотрю ему вслед…

      «Ну, точно, Аполлон, – хихикаю своим мыслям и закусываю губу. – Вау!..»

      Глава 8

      Открываю глаза.

      «Где я? Что я натворила? Нет, не так! Что он со мной сделал? Что это было? Это ж восхитительно. Бог ты мой… Что-то слишком часто Бога вспоминаю».

      – Прости, – задираю нос, – я даже некрещёная. Но ты сам виноват, – начинаю препирательства с потолком. – Нельзя на одного выдавать столько плюшек: фигура, улыбка, глаза, в штаны всякое подкладывать, а руки… Нет, Давид, конечно, бармен, и руки – это орудие труда. А трудится он восхитительно…

      «Что ты несёшь? Да ещё и вслух! Дура! Крыша совсем потекла. Собирай манатки и вали, пока Давид не вернулся. А то, не ровён час, продолжить захочет», – мысли скачут вприпрыжку.

      Хватаю сумку и наутёк. Главное, не столкнуться ни с кем.

      Такси вызываю, руки трясутся, еле топаю. Дёргаю дверь. Фух. Открыто. Спускаюсь по лестнице вниз. Блин. Трусы-то надо было надеть. Оглядываюсь по сторонам. Копаюсь в сумочке, а их нет. Дома забыла? Нет, точно помню, складывала.

      Торможу на секунду. Маты в голове раздаются, стыдно даже в мыслях произносить. Сумка ж упала, пока мы… пока он… Ой, Божечки… Они там, у дивана остались. Бегом наверх, пока Давид не вернулся. Дёргаю дверь… Закрыто… Оу-у…

      Кончились мои походы в бар. А так хотелось попробовать ещё. И это я про что? Про всё. Бегу к такси, прыгаю и домой. Едем в полной тишине, тыкаюсь в телефон. А сама не вижу, что делаю. Мысли остались в той подсобке. Да, такое не забудешь.

      Выхожу