Живые нити. Настасья Сорокина

что, тот же самый, что прохлаждался во дворе? Лентяй! Пожалуюсь на него управителю”.

      Когда проблема с выпивкой была решена, Дина почти успела вернуться в зал, гудящий от выкриков покупателей. Управитель, хватаясь за голову и почти рыдая, поймал её в дверях:

      – Госпожа Дина, грузовой автомобиль от мастерской скульптора перегородил выезд! Гости не смогут выехать из дворика!

      – Уже почти ночь! Что там они разгружают поздно вечером? Совсем с ума сошли… – Дина, обругав про себя управителя за полную бесполезность, выбежала на улицу. Каждый шаг на высоких каблуках отдавался болью в голенях.

      Так неудачно припаркованный грузовой автомобиль стоял в гордом одиночестве: на улице не было ни души, лишь скрипнула дверь мастерской напротив, закрываясь на защелку. Дина, сжав челюсти, перешла через улицу и постучала кулаком так сильно, что дверь задрожала. Никто не ответил, хотя она была уверена, что мастер и его рабочие там, за дверью.

      – Может быть, кинуть в окно камешек? – трусливо жался подкравшийся управитель.

      Дина, зверея покруче любого кроссбрида, сжала зубы. Ноги ныли, мозоли болели, спина отваливалась, невыносимо хотелось спать или – на худой конец – послушать, как отец развлекает толпу, талантливо и незаметно продавая артефакты подороже.

      “Ах, они удумали игнорировать меня!” – она огляделась. Потом вернулась к грузовому автомобилю, схватилась руками за деревянный борт, оттолкнувшись носком туфли от колеса, достала до верха и вытащила кусок мрамора размером с голову. Дина не смогла удержать его в руках, перекинув кусок через борт грузового отсека, и он с громким треском рухнул на землю.

      – Да что же вы творите, госпожа Дина, вы же все мне сломаете! Не надо другим людям мешать делать дела! – скульптор выскочил из легко распахнувшейся двери, с недоуменным ужасом следя за Диной. Она сощурилась, резко выдохнула и налетела на него, с трудом сохраняя лицо и не скатываясь в похабный ор.

      – Уберите свой дурацкий автомобиль отсюда, а не то… а не то я этот камешек в окно вам кину… – она поиграла желваками, не понимая, чем может его испугать.

      – Пожалуйста, – миротворчески добавил управляющий, – очень вас просим!

      Скульптор недовольно кивнул. Уже возвращаясь в дом, Дина услышала, что за спиной её обозвали ведьмой и страхолюдиной. Сжав кулаки, она пронеслась мимо какого-то гостя, застрявшего в воротах, и влетела обратно в прихожую. Голос отца громко выдал какую-то шутку, и зал взорвался хохотом.

      – Госпожа Дина, – её догнала служанка, теребя фартук. – У нас тут чрезвычайная ситуация!

      Дина схватилась за голову, выматерилась – на этот раз вслух – и развернулась на каблуках в сторону говорящей…

      Когда аукцион кончился, Лейла нашла её сидящей на бордюре у дома с полупустой бутылкой шампанского.

      – Какой чудесный был вечер! – сестра порхала вокруг Дины, воодушевленная, свежая, восторженная. Летящее розовое платье из тонкого шелка кружилось вокруг неё нежным облаком. – Я так много говорила