Каникулы вне зоны доступа. Михаил Лебедев

произошедшим непонятным явлением, туристы благополучно вернулись в лагерь. Костёр продолжал гореть, освещая часть стола под тентом и сидевшую здесь тётю Карину. Другая часть оставалась в темноте, поскольку лампа не горела и не слышно было привычного гула генератора.

      – Пойду посмотрю что там, – собрался проверить генератор Евгений Иванович. – Фонарик есть у кого под рукой? Мой в палатке.

      Папа взял свой налобный фонарь со стола, попытался его включить, удивился:

      – Не работает.

      – Мой тоже, – сказал дядя Тимофей.

      – И мой, – сказала Мария Герхардовна.

      – И мой, – сказала тётя Карина.

      – И мой, – сказали Шило и Софи.

      А мама ничего не сказала про фонарик, зато скомандовала:

      – Шагайте-ка спать, ребятки. День был долгий, время позднее, утро вечера мудренее.

      И Кирилл сразу понял, что он давно хочет спать. И даже Егор понял. И они оба отправились в палатку, немного там подурачились, заползая наощупь в свои спальники, и быстро уснули под неразборчивый бубнёж взрослых, доносившийся от костра. Там звучали слова «НЛО», «метеорологический зонд», «секретное оружие», «массовые галлюцинации» и всякое другое, неразборчивое.

      Глава 2. Ненастье

      Дождь лил настоящей прозрачной стеной, которая скатывалась с крыши тента и смывала собой окружающую картину мира. Егору даже казалось, что он такого дождя и не видел никогда. С другой стороны, а где ты его увидишь вот так, вблизи, а не из окна уютной городской квартиры, откуда любая гроза представляется лишь забавной картинкой из телевизора? А не так, чтобы третий день за шиворот дождевика наливалась холодная вода, от которой толком не спрятаться ни в лесу, ни под тентом. Даже в сухой палатке перед сном приходилось забираться в отсыревший спальник и греться теплом тел лежащих рядом папы и Кирюхи.

      Только у костра и можно было кое-как согреться, пусть даже и в выедающим глаза дыму, который непременно начал скапливаться под крышей тента сразу после того, как над Байкалом прогрохотала гроза, сменившаяся плотным нудным обложным дождём, то ненадолго стихающим, то, как сейчас, резко усиливающимся. И так третий день подряд.

      Внезапно скопившаяся маленьким озерцом на крыше тента вода хлюпнула и обрушилась прямо на горевшие под котелком дрова на глазах у дежурного по костру Егора. Огонь зашипел и погас, выпустив напоследок облако белого горячего пара. Обрадовавшиеся отсутствию дыма комары сразу весело зазвенели над столом, а Егору внезапно захотелось заплакать: и потому что не сберёг огонь, и от невозможного желания очутиться прямо сейчас подальше от Байкала и бухты Приютной, куда-нибудь в сухое тепло домашней кухни, а пожалуй что и даже в класс неприятной исторички Арины Алексеевны.

      Заплакать ему не позволил дядя Тимофей, вернувшийся с дальнего ручья и прислонившего спиннинг к стволу ближайшей сосны.

      – Что Егор, костёр погас? – он с ходу оценил печальную картину мира. – Не переживай, сейчас наладим.

      Подобрал с земли топор и ловкими движениями распустил на тонкие щепки ещё