Двадцатиклассница. Александра Казакова

урока топанья был урок стихов.

      У обезьянки Типи-топ

      Четвёртый день наморщен лоб:

      Как это у кошки

      Вместо ручек ножки?

      Дина ответила это стихотворение. А вот Серёжа трясётся. Не выучил?

      – Пожалуйста, не ставьте двойку, – так и есть. – У меня планшет отберут.

      Потом сами подбирали рифмы и складывали такие же стихотворения. На уроке пения песни, видимо, кончились. Поэтому пропевали весь урок бессмысленные звукосочетания. "Кулипаты-кулипаты-кулипаты-кулипаты". "Пирим-бим-бим, пирим-бим-бим". "Гули-гули-гули, гули-гули-гули". "Онэй-аноу". В продолжение на литературоведении была тема абсурдизмов. Посочиняли их, конечно. Абур-абур, мон-мон… Даже Оксана что-то буркнула.

      Только Оксане всё время что-то не нравится. Она, конечно, отвечает на уроках, но для того, чтобы отстали. Она вообще не хотела в двенадцатый класс. Но мама, растившая её одна, очень боялась: в вузе всякое бывает, на работе – тоже. Ещё влюбится дочь, травмируется. Нет, для мамы это ребёнок! Пусть идёт в школу дальше. Её неоднократно ловили на нарушениях: то под партой Достоевского читает (это убивает детство!), то слушает песни двадцатого века не для детей. Уроки делать – с жутким скандалом, начальник пригрозил увольнением за постоянные отпрашивания, поэтому мама пустила на самотёк. Но провожать – обязательно, иначе вообще не придёт на занятия. Нет домашнего задания, нетронутый ортопедический ранец, остающиеся новенькими прочитанные за лето учебники. И лицо как у пожизненно заключённой.

      Ещё два урока. Что там ещё? На физкультуре волейбол. Не опять, а снова. Весь урок, как всегда. Странно только, что в классе все разного роста и как будто разного возраста, хотя класс особенный как раз тем, что туда вошли люди строго одного года рождения. Всем по двадцать шесть. На труде клеили поделку. Олю хвалили, её маленькая ручка легко орудовала, в отличие от тех, кто вырос сильнее. Вообще, и парты были рассчитаны на рост первоклассника. Оксана написала "Саудовская Авария" и "чатурнадцатое". Школьный прикол. Восьмой том "Школьных историй Гаврилы Курочкина" почему-то не радовал. Вот вообще не интересно, что будет с ним в очередной раз.

      Пятница, взрослые и временные школьники в приподнятом настроении. А у Калашниковой – не выходной. Да и воскресенье – по сути тот же шестой день, ведь надо сделать уроки. Седьмого дня, выходного, праздника, нет. Шесть, шесть, шесть, шестьсот шестьдесят шесть. Бесконечный осенний день, дождь моросит. Так будет всегда. И через десять лет, и через пятьдесят. Один и тот же двор, один и тот же маршрут, выверенное количество шагов – можно с закрытыми глазами.

      Вот как. Пришла в школу, первый раз в первый класс. Все нарядные, первый звонок. Вначале младше никого нет. Все называют малышами, провожают первое время. Первые осенние каникулы, зимние, февральские и весенние. Первое лето. После них уже новый первый класс набирают, на место наших. Осенью уже не младшие! Прописи, букварь – в прошлом, это для тех, кто после. Но пока ещё школьники младшие, поэтому ещё можно считать себя маленькими. Детство в разгаре!

      Второй класс незаметно