Братья Ярославичи. Виктор Поротников

сыновей.

      Токсоба выехал навстречу Святославу в сопровождении пяти военачальников-беев.

      Хан был крепкого телосложения, с жилистой шеей, с коротким приплюснутым носом, с густыми светло-золотистыми бровями под цвет длинных волос, заплетённых в две косы. Глаза у хана были жёлтые, как у рыси. Рыжеватые усы и бородка обрамляли его рот, который постоянно кривился в хитрой усмешке.

      К удивлению Святослава, Токсоба заговорил с ним на ломаном русском:

      – Здрав будь, княс. Куда путь держишь?

      – И тебе доброго здоровья, хан, – сказал Святослав. – В свои владения тмутараканские поспешаю.

      – Иль стряслось что-то, княс? – допытывался Токсоба.

      – Да так, по своим делам еду, – нехотя ответил Святослав.

      Токсоба покачал головой и сощурил глаза, словно кот на печи.

      – Ай, ай, княс!.. По своим делам едешь, но по моим степям. За это деньга платить надо!

      – Сначала, хан, ты заплати мне за то, что вот уже много лет под моим небом живёшь, – быстро нашёлся Святослав.

      Улыбка исчезла с широкого лица Токсобы.

      – Как так, княс? – озадаченно пробормотал он. – Небо никому не принадлежит, оно ничьё…

      – Поскольку небо ничьё, поэтому я и взял его себе, – с серьёзным видом промолвил Святослав.

      Токсоба несколько мгновений размышлял, не спуская пристального взгляда с невозмутимого Святослава. Потом хан рассмеялся отрывисто и резко, обнажив крепкие белые зубы:

      – Ай, какой хитрый княс!.. Как степная лисица! Хочу дружить с тобой.

      – От дружбы никогда не отказываемся, – сказал Святослав.

      Обменялись князь и хан оружием и поклялись не сражаться друг с другом.

      Глядя на удаляющегося Токсобу и его беев, Гремысл недовольно проворчал:

      – Сколь ещё половецких ханов по Степи рыскает, на всех мечей не напасёшься!

      На исходе восьмого дня далеко впереди на краю зелёной холмистой равнины обозначилась обширная бледно-голубая гладь, сливающаяся у горизонта с синим небом.

      – Гляди-ка, Давыдко, – весело воскликнул Глеб, – море!..

      Давыд привстал на стременах и вытянул шею, впившись жадными глазами вдаль. Ему захотелось погнать коня, чтобы увидеть вблизи необъятную морскую ширь. Глебу хорошо смеяться, он-то прожил на берегу моря четыре года.

      В этот вечер русичи расположились станом недалеко от морского берега.

      Давыд отлучился из становища. Он зачерпнул пригоршней морской воды и попробовал её на вкус. Горько-солёная морская вода обожгла княжичу горло. Давыд закашлялся и утёр рот рукавом рубахи.

      Маленькие волны лениво лизали песок у самых ног Давыда.

      Красное закатное солнце медленно погружалось вдали прямо в морскую пучину. Небеса на западной стороне полыхали багрянцем. Тёплый ветер шевелил волосы на голове Давыда. То был чужой ветерок с солёным морским запахом.

      …Вернувшийся в стан Давыд услышал отцовский голос у костра:

      – Ещё прадед мой Святослав Игоревич[62] примучил здешние земли у морского пролива вместе

62

Святослав Игоревич – киевский князь, правивший на Руси в 945–972 гг. Много воевал, им были разбиты булгары, буртасы и хазары. Власть Святослава признали вятичи и касоги. Погиб в сражении с печенегами у Днепровских порогов, возвращаясь с берегов Дуная.