Блеск и ярость северных алмазов. Александр Трапезников

Ясеневу. Тогда что?

      – Вы удивлены? – спросил Тарланов. – Я тоже.

      Московский полковник пожал плечами. Возможно, это была какая-то провокация.

      – Не совсем понимаю, о чем вы.

      – Бросьте. Мы делаем одно дело. Я не знаю, под каким оперативным псевдонимом он проходил у вас, но мы, бесспорно, имеем в виду одно, и тоже лицо.

      – Допустим.

      – Мы также встречались здесь, на берегу Двины. Много раз.

      – Продолжайте.

      – Он сказал мне, что в случае чего я могу рассчитывать именно на вас, Александр Петрович.

      – В случае «чего»?

      – Ну-у… Сами понимаете. Это ведь как работа разведчика в тылу врага. Любой неверный шаг и… – Тарланов кивнул в сторону темных вод Двины. Добавил: – Я справлялся в администрации губернатора, он не появлялся на работе уже второй день. Думаю, что уже и не появится. Возможно, где-нибудь теперь на дне реки. Найдут не скоро. Да и искать не будут. Скажут: сбежал за границу, прихватив алмазы. Придумают какую-нибудь чушь. А потом еще и другие свои грехи на него повесят.

      Ясенев все еще сомневался в искренности слов полковника. Колебался. Слишком все неожиданно и как-то топорно. Но и не верить было нельзя. А в честности «Кохинора» он не сомневался. Много лет вместе. Еще с Якутии, с советских времен. Он прокручивал в голове разные варианты. Но если Тарланов прав и «Кохинор» мертв, то это нокаут. Ну, ладно, нокдаун. Можно встать и продолжить бокс.

      – В этой папке, – продолжил местный полковник, – та информация, которая должна вас заинтересовать. Мы собирали её вместе.

      – Почему вы не обратились ко мне раньше, Игорь Алексеевич? Я в Архангельске уже две недели. Да и прежде мы не раз виделись на различных совещаниях и мероприятиях. У нас с вами всегда были нормальные, деловые отношения.

      – То-то и оно, что обычные. И я не решался перевести их в другую плоскость, – признался Тарланов. – Присматривался. Но сейчас у меня просто нет иного выбора. Знаете, Александр Петрович, московским чекистам теперь так же мало доверия, как и к местным. Увы, время такое. Как писал перед отречением в своем дневнике Николай II: кругом трусость, измена и обман.

      – Ладно вам, Игорь Алексеевич, вы же не царь-император. Так что дальше? Покажете мне содержание вашей папки?

      – Потом, – подумав, ответил Тарланов. – В следующий ваш приезд.

      – Ну, как хотите.

      – Мне еще надо добрать кое-какие документы и материалы. Поставить точку в этом моем «романе с бриллиантами». А сегодняшнюю беседу будем считать прелюдией. Мне важно было знать, что я теперь могу на кого-то рассчитывать. Ведь могу же?

      Ясенев оценил его состояние: взвинченное, нервное, сумбурное.

      – Можете, – сказал он, взглянув на часы. – Тогда мне пора. Извините, рейс.

      – Когда вас ждать снова в наших северных широтах?

      – Через месяц. Вы, конечно, будете извещены о моей очередной командировке в Архангельск. Давайте договоримся: в местном УФСК между нами не должно быть никаких разговоров на