Узы Крови. Начало. Марат Шукдин

стены, пустые окна, провалившийся купол, сквозь который виднелось серое небо. Рядом – заросшее крапивой кладбище с покосившимися крестами. Сразу за церковью действительно начинался подъем на холм – дорога была круче и ухабистее, чем улица внизу. «Нива» натужно взревела, карабкаясь вверх.

      Вот и особняк. Большой, двухэтажный, из темного кирпича, с просторной, когда-то, видимо, красивой верандой, плотно увитой багровыми плетьми дикого винограда. Дом выглядел крепким, и явно ухоженным. Сад вокруг него был полон старых яблонь и слив, роняющих последние сморщенные плоды на мокрую траву. Отсюда, с холма, открывался вид на всю деревню, тонущую в осенних сумерках. Чувство изоляции здесь было еще сильнее.

      Вадим заглушил мотор, вышел из машины. Прохладный, влажный ветер ударил в лицо, принеся запах прелых листьев, дыма и чего-то еще – того самого сладковато-тревожного запаха, который он уловил еще на подъезде к деревне.

      Дом в лучах низкого, заходящего солнца, чуть пробивающегося из-за туч, выглядел величественно и немного завораживающе. Огненно-красные листья винограда на темном кирпиче создавали причудливый узор, похожий на запекшуюся кровь. Было в этом какая то завораживающая красота, которая коснулась чего-то глубоко внутри Вадима, заставив на мгновение забыть об усталости и тревоге. Может быть, все не так плохо? Может, он просто себя накрутил?

      Стряхнув оцепенение, он прошел через незапертую калитку и направился к тяжелой дубовой двери с массивным медным кольцом вместо ручки. Он поднял руку и постучал. Звук получился гулким, требовательным, и тут же утонул в окружающей тишине.

      Глава 2. Сестра

      Вадим замер на крыльце, вслушиваясь. Ни звука. Только ветер шелестел остатками багряной листвы дикого винограда на стенах и доносил слабый запах дыма и прелых яблок из сада. Он снова поднял руку, но тут за дверью послышались шаги. Легкие, почти невесомые, не похожие на обычную человеческую походку. Сердце Вадима невольно сжалось от неясного предчувствия.

      Щелкнул замок, и дверь медленно, без скрипа отворилась.

      На пороге стояла Олена.

      Первым чувством было потрясение. Она почти не изменилась. Та же точеная фигурка, те же густые темные волосы, обрамляющие бледное лицо, те же огромные, глубокие глаза. Время словно законсервировало ее, оставив такой же, какой он видел ее мельком лет десять назад – ослепительно красивой, почти нереальной в своей юности. Он помнил ее подростком – нескладную, угловатую девчонку с вечно разбитыми коленками, а потом – расцветающую девушку, его Олена, его отражение. Женщина на пороге была прекрасна, но… было в ней что-то еще. Какая-то завершенность, отточенность хищника, застывшая, идеальная красота, от которой веяло холодом.

      Она смотрела на него несколько долгих секунд, и на ее лице медленно отразилось узнавание, изумление, перешедшее в… да, это была радость! Та самая, искренняя, теплая вспышка в глубине глаз, которую он так хорошо помнил, которая всегда была только для него. На мгновение ему показалось, что он почувствовал привычный отклик