Весенняя лихорадка. Французские каникулы. Что-то не так. Пелам Гренвилл Вудхаус

Он обращается к тебе, папа.

      – А не к тебе? – осведомился граф, возвращаясь к мыслям об этом счете. – Почему же ты прочла телеграмму?

      – Сообщи, что отец встретится с его сыном…

      Граф вздохнул. Его отпускают в Лондон, а денег нет. По-видимому, именно это Космо Блейр имел в виду, когда говорил за обедом о трагической иронии.

      – …и привезет в замок. Все ясно? Да, прибавь, что мы очень рады. Нью-Йорк, заметь – одно слово.

      – Сейчас, дорогая. Прихвачу альбом, он очень интересный. Я нашел марку, которая стоит фунтов десять.

      – Значит, Клара не потащит его на базар, пока ты всего не просмотришь, – решительно сказала леди, знавшая, как и средняя сестра, до какой черты простирается помощь неимущим селянам.

      – Минутку, минутку, – заторопился граф, взволнованный ценой марки. – При чем тут Клара? Какая чушь!

      – Что ты имеешь в виду?

      – Полная чушь! Вздор, я сказал бы!

      – А при чем тут ты?

      – Это мой альбом.

      – Не говори глупостей.

      – Мой. Я собирал марки.

      – Бог знает когда.

      – Он и в шкафу лежит давно. Смотри, сколько пыли. Проще простого – спрятал марки и забыл.

      – Мне не до марок. Дезборо, чего ты ждешь?

      – Сейчас, дорогая, сейчас.

      Когда дверь за ним закрылась, леди Адела сказала отцу:

      – Вот что, папа, езжай. Тогда ты сможешь угостить мистера Кобболда.

      – Что!

      – Угостить. В ресторане.

      Граф закрыл на минутку глаза, словно погрузившись в молитву.

      – Превосходная мысль, – одобрил он. – Я думаю, в «Ритце».

      – Не угадал, – заметила Терри. – Он вечно торчит в «Баррибо».

      – Значит, там, – согласился лорд Шортлендс.

      – Можешь прихватить Терри. Младшая дочь часто заморгала.

      – Ты слышал, Шорти?

      – Вроде бы да.

      – Ты не ошиблась, Адела?

      – Прихорошись как следует.

      – Чудеса! – воскликнула Терри и пошла прихорашиваться.

      Граф был счастлив, но удивлен. Что бы это значило? Прижимистая дочь расщедрилась. Поневоле вспомнишь, что случилось со Скруджем рождественской ночью [8].

      – Как удачно! – продолжала оттаявшая леди. – Терри очень привлекательна, и они давно дружат. Она говорит, он ее спас. Интересно, от чего? Могла бы раньше сказать. Словом, если они оба будут здесь, в замке…

      – Господи! – вскричал граф, немного шокированный. – Какие вы все, однако, свахи.

      – Терри давно пора замуж. Она хоть немного уймется.

      – Зачем?

      – Что ты говоришь! После этого побега…

      – Хорошо-хорошо. Лучше потолкуем о расходах. Как я его буду кормить?

      – Хватит с тебя двух фунтов.

      Редко удается видеть, как графы не верят своим ушам. Леди Аделе посчастливилось. Глаза лорда Шортлендса чуть не вывалились из орбит.

      – Два фунта? – переспросил он – Господи боже! А коктейль? А сигары? А ликеры, вина…

      – Напиваться незачем. Вино тебе бросается в голову.

      – Мне? Ну, знаешь ли! Хорошо, предположим, – а ему? Ты хочешь, чтобы

8

Скрудж – герой повести Диккенса (1812–1870) «Рождественская песнь» (1843).