Вот и управились к празднику (сборник). Владимир Киреев

недоумевал Алексей.

      – Железка шумит. Слышишь?

      – Слышу.

      – В какой стороне?

      – А черт ее знает, вокруг все шумит. По логике справа должна остаться, мы ее не пересекали.

      – Собираемся, поехали. Сейчас мы ее найдем.

      К вечеру вышли к рельсам на небольшой полустанок.

      Алексей сбегал на платформу, где стояло несколько человек. Через несколько минут вернулся, отдышавшись, доложил, что сейчас с минуты на минуту должна электричка подойти в сторону города.

      – Отведи лошадей в лес, а я в город, – быстро проговорил Генка, на ходу сбрасывая с себя куртку и мешок. – На помощь кого-нибудь позову.

      – И еды захвати, – успел вдогонку крикнуть Алексей.

      Электричка, неожиданно выскочившая из-за поворота, уже тормозила возле платформы.

      – Завтра к обеду жди, – прокричал Генка и скрылся в вагоне.

      Алексей подался в лес, привязал лошадей. Перспектива ночевки была неважной. Спички уехали с Генкой. Из еды осталась одна луковица. Ни покурить, ни согреться.

      Стемнело. Алексей зарылся с головой в солому и заснул.

      Проснулся ночью от холодного ветра. Зубы стучали как кастаньеты. Зарылся поглубже, свернулся калачиком.

      Чувство голода прошло. Видимо, организм после определенного срока перестроился на внутренние резервы.

      Про себя удивленно подметил: «Правду говорят: сон заменяет еду. Еще бы теплом обогревал».

      Всю ночь Алексей трясся от холода. Менял положение тела, укрывался курткой, но это не помогало. Стылый воздух со всех сторон вползал в его убежище.

      Только забрезжил рассвет, выскочил из соломы и начал быстро приседать, размахивать руками, разминать свои затекшие от сна конечности.

      Дул резкий ветер, прижимал морозец, сковывая землю. Маленькие лужицы сверкали льдом.

      Пробежав несколько метров, Алексей остановился и стал снова разминаться. Вспомнил о лошадях. Пробежал в лес. Все в порядке. Ему показалось, что лошади тоже дрожали от холода.

      – Потерпите, милые. Теперь идти некуда. Ждать надо, – сочувственно сказал он и побежал к соломе. Закопавшись в кучу, понял, что хочет есть.

      Раскопав Генкин рюкзак, извлек из него луковицу. Соли, конечно, не было. Раскусанная головка источала терпкий аромат. У Алексея заслезились глаза. Пожевав немного крохотный кусочек, с удивлением обнаружил усиливающееся чувство голода. Съел еще несколько кусочков. В желудке зажгло, во рту тоже.

      – Только язву не хватало схватить, – зло проговорил Алексей и отбросил остатки лука вместе с шелухой в сторону.

      Генка приехал с утренней электричкой. Привез еды, телогрейку. Глаза его горели. Глядя на уплетающего за обе щеки Алексея, сказал:

      – Еще пару часов проедем и все, надо бросать лошадей, дальше нельзя. Я из электрички все рассмотрел.

      – Нас там не потеряли?

      – Я заскочил к тестю, сказал ему.

      – А он что?

      – Что, что. Матерится. Весь скрюченный какой-то, кашляет, заболел, наверное.

      Алексей жестко поджал губы, сузил глаза и смял свою шапочку в комок. Кисти рук