Портал прайм. Ирина Радченко

пробуждённом сердце. После того, как она стала мостом, соединяющим Аврору с бесконечностью, Мира ощущала себя не просто светом, не просто певцом – она была нитью, связующей этот мир с чем-то большим, чем они могли представить. Но в этом тепле родилось новое чувство – не страх, а тревога, тонкая, как трещина в зеркале: "Что, если мост не выдержит? Что, если мы не готовы?" Она сжала кристалл сильнее, пытаясь заглушить этот шепот, но он остался, как тень её старой себя – женщины цифр, цепляющейся за контроль.

      Толпа собралась вокруг, их лица сияли в свете факелов и зеркал, их голоса сливались в хор, который поднимался к звёздам. Люди держали самодельные звёзды из бумаги и стекла, дети танцевали, их ленты развевались, как золотые нити, старики пели древние песни Авроры – мелодии зеркальных мастеров, что рассказывали о свете, спрятанном в глубине стекла. Экраны на башнях пульсировали, показывая сеть золотых нитей, уходящих к небу, – мост, который они строили вместе. Мира подняла кристалл, и его свет хлынул вверх, соединяясь с зеркалами, с башнями, с звёздами, создавая сеть, которая звенела, как живая мелодия.

      "Слушайте," – сказала она, её голос разнёсся над площадью, как музыка сфер, усиленная сетью, которую они ткали. – "Вы строите мост к звёздам – своими песнями, своими шагами, своим светом. Но он живой, и он зовёт нас дальше. Готовы ли вы?"

      Толпа вдохнула, их голоса слились в шепот, который поднялся к небу, как волна. Хранители стояли рядом, их кристаллы сияли, как звёзды в сумерках, но в их глазах мелькали тени – не страха, а сомнения. Александр, его золотистые глаза отражали сеть времени, но руки дрожали, как будто он пытался удержать её расползающиеся нити. Лейла, её белоснежное одеяние струилось, а тёмные глаза сияли теплом, но её пальцы сжимались, как у целителя, боящегося новой раны. Дамир, чьи седые волосы блестели, как зеркала, держал проектор, но его взгляд был рассеянным, как учёного, потерявшего формулу. Кира, её рыжие локоны горели, как закат, а кисть в руке дрожала, как будто краска могла иссякнуть. Дрейк, его тёмная фигура была частью света, но тень за ним шевелилась, как эхо старого хаоса.

      Александр шагнул к ней, его голос был как горный поток, но в нём звучала тревога. "Сеть времени дрожит," – сказал он, его пальцы сжались в кулаки. – "Я вижу её – она тянется к звёздам, но там… что-то мешает. Я боюсь, Мира. Что, если я не смогу её удержать?"

      Лейла подошла ближе, её пальцы коснулись мозаики, и нити судьбы вспыхнули, но их свет был рваным. "Судьбы поют," – сказала она, её голос стал глубже, но дрогнул. – "Но я чувствую разрывы – как будто кто-то тянет их назад. Что, если я не исцелю их?"

      Дамир активировал проектор, и голограмма ожила – карта Авроры, где золотые нити поднимались к небу, но на их пути мерцали тёмные пятна, как звёзды, гаснущие в ночи. "Вероятности колеблются," – сказал он, его тон был сухим, но глаза потемнели. – "Мост растёт, но что-то блокирует его. Я теряю ясность, Мира."

      Кира подняла кисть, и её краска ожила, рисуя звезду, но её линии дрогнули, и она растворилась в воздухе. "Архетипы зовут," – сказала она, её голос дрожал от сомнения. – "Но что, если мои картины потеряют силу? Что, если я