Звездолет бунтаря. Евгений Беллард

Рей, расскажите нам об этом прототипе.

      Управляя лазерной указкой через свой нейроинтерфейс, я начал рассказывать:

      – Прототип корабля космического флота серии «Звездный странник». Имеет на борту ядерный реактор для производства стержней обогащенного урана для ядерных прямоточных двигателей первой ступени. Они позволят кораблю совершать перелеты до звезд ближнего круга.

      – Каких конкретно? – спросил Тайран Грин. – Перечислите.

      – Которые находятся в районе 30-40 световых лет от Тильцевара. Галактика Джи-18, Галактика «Лошадиная голова». Также на звездолете будут установлены двигатели на экзотической темной материи, – быстро добавил я, опасаясь, что препод меня перебьет. —Которые позволят создать так называемый «пузырь», когда впереди корабля пространство будет сжиматься, а сзади расширяться. И тем самым мы сможем преодолеть предел скорости света. Что не противоречит теории относительности. Поскольку не сам корабль будет двигаться быстрее света, а пространство вокруг него. Таким образом, мы смогли бы…

      – Экзотическая темная материя – это лишь фантазия, пока ничем не подтвержденная, – на лице Тайрана Грина возникла презрительная ухмылка, глаза сузились. – Бесплодные попытки. Необоснованное финансирование подобных вздорных проектов наносит вред нашему государству, – отчеканил он уже с совершенно каменным лицом и злой взгляд уперся в меня.

      Спорить я не стал, хотя прекрасно помнил, как отец рассказывал мне о работах с этой материей. Как далеко продвинулись ученые. И скоро мы сможем получить ее в промышленных масштабах. Это будет настоящий прорыв. Наша раса сможет попасть в любую точку Вселенной. Даже за пределы ее видимости в наши телескопы.

      – Да ты все врешь! – внезапно Кельси выскочил из-за стола. В два прыжка оказался рядом и вмазал мне по лицу.

      Я опешил, хотел отстраниться. Но лишь содрогнулся от другого болезненного удара. Попытался скрестить руки перед лицом, они не слушались, невыносимая тяжесть сковала все тело, будто гравитация возросла в сотни раз.

      Я бросил взгляд на профессора, почему он не одернет хулигана. Но тот будто бы и не замечал, что произошло.

      Все вокруг расползлось темными хлопьями, фигуры Кельси, курсантов стали полупрозрачными, задрожали. И рассеялись, как утренняя дымка.

      Спиной привалившись к стене, я сидел на чем-то, похожем на жесткий металлический ящик. А человек, стоявший напротив, хлестал меня по щекам. Высокий, настоящий великан. С черной бородкой, обрамлявшей круглое лицо. Длинный нос с горбинкой делал его похожим на хищную птицу.

      Его губы шевелились, мои сенсоры фиксировали звуки его низкого басовитого голоса, но я не мог разобрать ни одного слова. Мой нейроинтерфейс сломался? Почему он не переводит мыслеобразы чужака на мой язык?! Бросило в жар.

      Но тут в голове прояснилось, и я услышал вполне ясно:

      – Ну? Ну, как? Пришел в себя? Пришел?

      – Да. Все в порядке, – я перехватил его руку, которую он машинально занес