На страже правды. Асмик Арамаисовна Мхитарян

>Что в конверте? – спросил работник почтовой службы.

      –  Рукопись моей книги, – с гордостью ответила Лилит.

      Альберт, словно боясь потерять свое авторское право, робко поправил сестру.

      – Рукопись моя, – пробормотал он.

      – Прости, Альберт, – с виноватой улыбкой произнесла Лилит. – Я так долго ждала, пока ты его закончишь, что могу сказать, наполовину она моя.

      – Марка стоит один пенс, – без особого энтузиазма сказал работник почты.

      Лилит судорожно принялась шарить по карманам, осознавая, что в спешке забыла кошелек.

      – Я…, – она зажмурила глаза, – я забыла деньги дома.

      Почтовый служащий с утра был не в настроении, его бесило даже пение птиц, доносившееся с улицы. Весь день он работал и бормотал, что никто не ценит их труд, а ведь во время войны сколько пользы принесла почтовая служба. Он уже приклеил марку на конверт, когда Лилит призналась в отсутствии денег.

      – Если вы нас простите, я обещаю написать о вас в моей следующей книге, – предложил Альберт, – я еще не знаменит, но эта книга сделает свое дело, и мы с вами в будущем будем вспоминать сегодняшний день и смеяться от души.

      Мужчина широко открыл глаза и посмотрел на них свысока. Лилит и её брат были еще детьми по сравнению с ним. У него самого не было детей, и он не привык разговаривать с людьми не своего поколения, но Лилит с братом понравились ему.

      – Я был на войне и знаю, как важно помогать людям. Если эта книга прославит тебя, мальчик мой, пусть этот пенс будет моим вложением.

      Брат и сестра покинули почту, окрыленные надеждой. Но с каждым днем, с каждой минутой ожидания, их энтузиазм угасал. Ответа от сэра Алекса Моррисона, самого влиятельного редактора Лондона, не было.

      – Он лучший в городе, поверь, – пыталась успокоить брата Лилит.

      – Мне кажется, он не понял нас.

      – Дай ему время.

      Она успокаивала брата, но сама была на грани отчаяния. Ей было двадцать, Альберту – шестнадцать. После смерти отца их мать, Софья, погрузилась в глубокую депрессию, словно тень, блуждающая по дому. Лилит пришлось быстро повзрослеть, взять на себя заботу о семье. На её хрупкие плечи легла ответственность за брата и мать. Она работала в местном пабе по вечерам, а Альберт учился дома, чтобы не оставлять Софью одну. Их скудного заработка едва хватало на еду и оплату счетов.

      Лилит обладала необычной, почти сказочной внешностью. Огненно-рыжие волосы контрастировали с яркими зелеными глазами. Веснушки, рассыпанные по щекам и носу, покрывали все ее лицо. Среднего роста, худощавая, она предпочитала мальчишеский стиль: брюки-кюлоты и тельняшки. Для быстрого перемещения между пабом и домом она носила ботинки. Лилит обожала шляпы и никогда не выходила на улицу без головного убора, собрав небольшую коллекцию. Шляпы стали для нее своеобразным барьером, защищающим от внешнего мира. Потребность в уединении, страх перед будущим и рухнувшие мечты отдалили Лилит от людей. За последний год она создала свой маленький мир, где общалась только с самыми близкими. Ее глаза, обычно яркие и живые, потускнели и потеряли блеск.

      Альберт был полной противоположностью Лилит. Смуглый, с черными кудрявыми волосами, он был на голову выше сестры, широкоплечий, но худой. У обоих были зеленые глаза, которые вызывали у Софьи тоску, напоминая о погибшем муже. Прождав еще три недели ответа от редактора, Лилит решила действовать. Она ворвалась в кабинет сэра Моррисона, заставив весь персонал побегать за собой.

      – Вам придется силой вытащить меня отсюда, или же прочтите рукопись Альберта Скотта, который я отправила вам месяц назад.

      Девушка, так отдалившаяся от мира, сама не ожидала от себя такой отваги и решительности. Она напоминала маленького воина, защищающего своих близких.

      Рукопись лежала на полке, среди отвергнутых дел. Сердце Лилит на мгновение остановилось. Она даже сняла шляпу, которая, как ей казалось, приносила удачу.

      – Надень синий пиджак и синюю шляпу, – обрадовался Альберт, – она всегда приносит тебе удачу.

      У Лилит были шляпы на все случаи жизни. Ее гардероб был скромным, но шляп в нем было множество. Синий был ее любимым цветом, и, как ей казалось, цвет неба располагал людей к ней. В Лондоне почти всегда было пасмурно, а из-за смога синего неба и вовсе не было видно. Люди стали раздражительными, злыми и вечно озабоченными. В редкие дни, когда небо было синим, она могла часами сидеть у окна и любоваться им..

      – Синий успокаивает нервные клетки, да, – шутила она. – Этот цвет снимает стресс и напряжение.

      – Моррисон увидит тебя и напечатает нашу книгу, – ответил Роберт.

      Лилит медленно подошла к знакомому конверту, надеясь, что он остался нетронутым. Какое облегчение она почувствовала, когда рукопись оказалась нераспечатанной! Это означало, что редактор еще не читал и не отверг книгу. Лилит сдула пыль с конверта и положила его на стол. Все в кабинете уставились