Пионерская клятва на крови. Эльвира Смелик

уже собралась шагнуть прочь, но внезапно дверь дрогнула – в нее толкнулись с той стороны. Потом еще раз и еще. Сначала легонько, но постепенно толчки становились все сильнее. Дверь уже не дрожала, а сотрясалась, доски под руками ощутимо вибрировали.

      И пусть по-прежнему открывавшийся в противоположном конце палаты вид на чудесную поляну манил мирным покоем и безмятежностью, Инга уже не могла отойти. Но не потому, что ноги не слушались. Вовсе нет. Просто она точно знала: стоило ей отступить хотя бы на шаг, нечто, скрытое за заколоченной дверью, вырвется наружу.

      Оно буйствовало, ярилось, тоже чувствуя Ингу, пыталось непременно добраться, привлеченное не живой плотью, а мыслями, эмоциями, надеждами. Но сильнее всего его притягивал страх. Инга и это откуда-то знала, и потому попыталась заглушить чувство, внушала себе, что обязательно справится.

      Только как? Что нужно сделать? Вот если бы хоть кто-то оказался рядом, помог, подсказал.

      Инга завертела головой, в отчаянной надежде на чудо оглядываясь по сторонам. Но, конечно, не увидела никого, а только еще раз убедилась – она здесь одна против неведомого того, что неистовствовало и бушевало за дверью.

      И вдруг в голове возникли слова и сами собой полились изнутри, будто Инга их давно знала, просто забыла, а сейчас вспомнила.

      Духи-дивии, духи-навии,

      Словом Вещего заклинаемы!

      Вы слетайтеся, собирайтеся,

      Коло посолонь направляйтеся!

      Запертый забился еще неистовей, взвыл во всю глотку:

      – И-инга-а-а!

      Дверь и державшие ее доски заходили ходуном, выталкивая наружу гвозди. Инга упиралась, как могла, чувствуя, как утекают силы, и упрямо твердила:

      Чистые духи земли!

      Чистые духи воды!

      Чистые духи огня!

      Чистые духи воздуха!

      Собирайтесь на место на красное,

      Охраняйте нас, помогайте нам!

      Один гвоздь вылетел, пулей просвистел мимо, больно царапнув краем шляпки щеку. Кожу словно обожгло огнем. Инга ощутила острый, отдающий железом запах крови, но не могла ее вытереть. Тяжелые горячие капли сбегали вниз, шлепались на белую ткань майки, расползались пятнами, все шире и шире. А Инга не умолкала ни на секунду:

      А иншие, духи беспутные, прочь пойдите,

      Туда, где Солнце не светит,

      Где Мать-Земля не родит,

      Где слав Богам не поют,

      Где правых слов не рекут!

      Из нашего кола изыдите,

      Яко пропадом пропадите!

      Да будет по слову сему! Гой!

      – И-инга-а-а! – оглушило, словно удар грома. – Инга! Очнись! – Голос начал меняться, из грозного рыка превратился в громкий встревоженный шепот. – Да что с тобой, Инга? Проснись!

      Глаза распахнулись, она резко села, едва не угодив лбом в подбородок вовремя отпрянувшей Гали Яковлевой.

      – Ну наконец-то! – с облегчением выдохнула та.

      Инга изумленно воззрилась на нее. Сознание еще не до конца очистилось от тумана сна, его обрывки