Младенец Фрей. Кир Булычев

надругаться?

      – Зачем ты так… у меня к тебе зарождается чувство.

      – Хочешь еще три тысячи баксов?

      – Ну зачем тебе это?

      – Я любопытная. Я прямо выкипаю от любопытства.

      – Может, хочешь послушать записи голоса Ильича? Они у меня в открытом хранении.

      – Отпечатки пальцев. И быстро.

      – Антонина, я же сказал, что это невозможно.

      Раздался тонкий требовательный сигнал.

      Антонина вытащила из сумки мобиль.

      – Да, – сказала она. – Это я, кто еще! Тебе что, пароль сказать? Ну то-то. Что? Работаю. Именно сейчас работаю. Патронов не жалею. Хорошо, отзвоню.

      Она спрятала аппарат и, глядя громадными серыми полушариями на Леонида Саввича, сказала:

      – Ты видишь, я не одна. Есть очень влиятельные люди, которые интересуются.

      Именно в этот момент Леонид Саввич понял, что имеет дело с инопланетянами, с пришелицей. В любой момент она, как это обычно бывает в американских фильмах, сорвет с себя пластиковую маску, и взору Леонида Саввича предстанет страшная рожа космической завоевательницы, в которой от прежней красоты останутся лишь громадные серые выпуклые глаза.

      Но показать свой страх, саморазоблачиться – нет, ни в коем случае.

      Он имеет шансы выжить, только если они сами его не заподозрят!

      И он еще имел с ней секс, как говорят американцы! Секс с инопланетянкой. А что, если теперь у Сонечки родится галактический вампир? «Нет, остановись, Леня, не суетись, возьми себя в руки. Можно ведь закричать, прибегут товарищи по работе…» А если их тоже расстреляют?

      – Ты что? – спросила Антонина, нехорошо улыбаясь. – Забыл, где лежат отпечатки нашего вождя?

      – Я не знаю…

      – Думай, Леня, думай. Нашего решения ждут в высоких сферах.

      Антонина ткнула пальцем в небо, и Леонид Саввич еще больше сжался – она и не считала нужным скрывать свое происхождение.

      – Но отпечатки пальцев! – воскликнул он. – Почему отпечатки?

      – Это наши проблемы, – ответила инопланетянка Антонина. – А ты наш добровольный помощник.

      – Но я… это опасно.

      – Для тебя уже ничего не опасно, зайчик. Для тебя только я опасна. И, может быть, Сонечка.

      – При чем тут Сонечка?

      – При том, что ей совсем не следует знать, чем ты занимаешься с залетной бабой в рабочее время.

      – Но ты не посмеешь!

      – Три тысячи за аборт – и молчу.

      Она нагло расхохоталась, хотя глаза остались холодными.

      И тогда Леонид Саввич дрогнул. Он посмотрел на компьютер. Конечно, можно попытаться, ничего не найти…

      – Только не манкировать! – приказала Антонина. – А то я и еще чего могу вспомнить.

      Леонид Саввич игнорировал ее слова. Он обернулся к компьютеру и приступил к поиску. Пальцы слушались плохо.

      Прошло минут пять.

      Антонина закурила, хотя курить в архиве было строжайше запрещено. На дым сунулся шеф по режиму, Антонина отмахнулась от него. Он ушел. «Видно, немало получил», – успел подумать Леонид Саввич.

      – Ну!

      – Боюсь, с него не снимали отпечатков пальцев, –