Батыева тропа. Григорий Александрович Шепелев

ржи. Вела она до моста над рекой Удрайкой. Райцентр стоял за нею. Он был Маринке пока не нужен. За час дойдя до реки, она огляделась. Невдалеке, километрах в двух, стояла ещё какая-то деревенька, немногим больше Ершовки. Таксист накануне озвучил её название, но Маринка не сочла нужным его запомнить. Заметив возле моста, среди лоз, неплохое место для рыбной ловли, она спустилась к воде и, сев на обрывчике, занялась этой самой ловлей. Удочка ей была не нужна, да и рыба тоже. Собственно говоря, и ловли-то не было никакой – Маринка просто бросала в реку хлебные крошки и наблюдала, как небольшие рыбки-уклейки хватают их на поверхности. В тихой заводи, над которой она болтала ногами, этих уклеек было полно. Но вот по воде ударил голавль и двух из них оглушил хвостом, потом съел. Остальные скрылись. Этим рыбалка и завершилась, к большой досаде Маринки. Ей было лень разматывать удочку, да она и не знала, как ею пользоваться. Её расчёт был на то, что возле реки окажется рыболов, который подскажет. Но ничего подобного не было, и Маринка, выкурив сигарету, смирилась с мыслью, что ей придётся уйти не солоно хлебавши. Не очень-то эта мысль её и расстроила, потому что рыбок было ей жаль. Голавля, конечно, она бы вынула из реки с большим удовольствием, но едва ли он брал на хлеб. А если бы взял, то не утянул ли бы он её саму в реку? Вопрос был не из простых, потому Маринка решила не рисковать, тем более что уже становилось жарко. Поднявшись на ноги и взяв удочку да пакет, в котором остались лишь сигареты, она устремилась влево, к мосту. Что и говорить, рыбалка у неё вышла вовсе бесславная.

      Держась близко к краю моста, чтобы не попасть под машину, Маринка перешла реку и оказалась в посёлке. Таксист её завозил туда накануне, так что у неё было уже какое-то представление о структуре этого населённого пункта. Он был настолько большим, что даже имел автобусный парк. Но Маринка всё же решила пройтись пешком. Ей требовался отдел опеки и попечительства. Сразу выяснив у прохожих, где он находится, она срезала путь, миновав какой-то музейный комплекс – как позже стало известно, это была усадьба Дубцы, и минут за двадцать достигла большого здания на Советской улице, где отдел и располагался. Да и не только он. В том же здании находились и пенсионный фонд, и налоговая, и местный расчётный центр. Снаружи здание было вроде бы ничего, внутри – просто ужас. Краска и штукатурка сыпались от шагов. Но в просторном офисе, куда новая жительница Ершовки вошла без очереди, объяснив другим посетителям, что ей надо только спросить, штукатурка сыпалась на весьма неплохую мебель и современный компьютер. За ним сидела и ничего не делала дама лет тридцати. Впрочем, перед нею стояла чашка уже остывшего кофе. Глаза у дамы были заплаканы, на полу возле её ног валялся мобильник. Девушку с удочкой обитательница просторного кабинета встретила взглядом, которым можно было сверлить бетон. Осознав, что нервы у секретарши взвинчены перестрелкой на личном фронте, Маринка в силу особенностей характера захотела взвинтить их ещё сильнее и, стукнув удочкой в пол, холодно сказала:

      – Пятнадцать человек ждут, когда вы допьёте кофе! Среди них – несколько пожилых.

      – У