Общество мертвых бойфрендов. Елена Станиславская

продолжать пялиться в экран – ничего не произойдет, а если отвлечься – Андрей обязательно ответит. Так ведь всегда и бывает, по закону подлости: ждешь звонка от парня – тишина, а забудешь – вот и он.

      Зажмурившись плотно-плотно, Варя начала считать до десяти. На пятой секунде она услышала странные звуки, будто радио поймало белый шум, но стоило распахнуть глаза, как все исчезло. Варя глянула на телефон, и в этот миг экран вспыхнул. Сработало! Она схватила мобильный мокрыми дрожащими пальцами. Выронила – не в воду, на кафель. И, перегнувшись через край ванны, уставилась на уведомление.

      Пашка. Всего лишь друг Пашка, написавший: «Хей, Варварка, как делища?» Чертов Пашка, чтоб его!

      Во рту стало горько от разочарования, следом накатила злость и растворилась в новой волне надежды. В голове крутилось: «Паша, Пашенька, вот кто мне поможет». Варя крутанула вентиль, вытерла пальцы о футболку, лежавшую на полу, и быстро нажала на вызов, но случайно попала на иконку видеозвонка. Хотела сбросить, чтобы перезвонить по аудио, но на экране уже появилось Пашино лицо. Румяные щеки в обрамлении соломенных волос придавали ему сходство со Страшилой из «Изумрудного города».

      – Здоро́во, Варварка. Ты че, под дождь попала?

      – Паш, ты дома?

      – А ты в ванне, что ли? – Густые желтые брови взметнулись вверх. – Голая? Опусти камеру пониже, плохо видно.

      – Паша! – одернула Варя. – Слушай и не перебивай. Ты должен сходить к Андрею. Прямо сейчас. У вас ночь?

      – Вообще-то день. Суббота. Первое ноября. Две тысячи двадцать…

      – Паша! – Варя повысила голос. – Пожалуйста, сходи к Андрею. Тебе же близко, через двор. Очень надо!

      – И что я ему скажу? «Привет, Андрей»? – хохотнув, пропел Пашка.

      – Неважно. Просто сходи. Прошу!

      – Ох, ну лады-нормалды. – Друг нехотя встал. – Опять у вас какие-то мутки. То письмо передай, то не передавай. – Камера повернулась к вешалке в коридоре, на которой болталась одинокая ветровка. Было слышно, как Паша, сопя, натягивает кроссовки. – То коробку отнеси – нет, не неси. Я кто вам, голубь почтовый?

      – Какую коробку? – Варя вытерла лицо свободной рукой.

      О письме она помнила. Еще бы не помнить. Накорябала в конце сентября, в одну из дождливых ночей, и попросила Пашку передать. Три желтых линованных листа, неразборчиво, истерично исписанные с обеих сторон. Пришлось, правда, оторвать пару уголков – на них Варя, сама того не заметив, неумело набросала схематичные портреты. На одном Андрей обнимал ладонями ее лицо, на другом целовал в нос.

      Как только письмо оказалось у Пашки, Варя перехотела, чтобы Андрей читал его. Пришлось сказать другу, чтобы порвал и выбросил листы. Он поворчал, но согласился.

      А вот о коробке Варя слышала впервые. Она не просила Пашу передавать никаких посылок. После разрыва, конечно, мелькала мысль: собрать и вернуть Андрею его подарки и забытые мелочи, но до дела руки так и не дошли.

      – Паш, о чем ты? Что за коробка?

      – Забей. – В кадр снова вплыло