Общество мертвых бойфрендов. Елена Станиславская

умер. Юра. Ты что, забыла?

      – Помню. – Сара закатила глаза. – Просто это странно. Ну честно, Ва, Юра был… В смысле вы были не так уж близки.

      – Ты права, – помолчав, призналась Варя. – Приступ случился не из-за него. Не только из-за него. Я испугалась, когда потеряла тебя в толпе. Накрутила себя. А еще…

      Она приподнялась на локте и глубоко вдохнула, по-прежнему сомневаясь, открывать ли Саре правду: Юра – не единственный бывший, чья жизнь внезапно оборвалась.

      Варин взгляд зацепился за бело-желтые предметы, аккуратно разложенные на полу. Пока она боролась с тварью, останки никуда не исчезли. Значит, все это ей не привиделось. Можно было подумать, что в квартире проводились археологические раскопки – для полноты картины не хватало лишь лопаты и кисточки. В голове вспыхнуло свежее воспоминание: сестра сидит в окружении костей, сжимает нож в кулаке и раскачивается влево-вправо, будто в трансе.

      «Опять кости, – с каким-то неопределенным, щемящим чувством подумала Варя. – Костлявый костюм. Костик».

      – Что это? – Она кивнула на останки. – Еще один сюрприз, как клоун-убийца из шкафа?

      – Нет. – Сара медленно покачала головой. – Я нашла их в коробке Чжан.

      Варя глянула в угол, где лежали вещи мачехи, и нахмурилась. Похоже, сестра не врала. Одна из коробок – тот самый запретный плод, тщательно замотанный скотчем, – развесила по сторонам четыре картонных уха. Рядом валялся ком клейкой ленты.

      – Мои слова для тебя ничего не значат? – Варя ощутила прилив гнева. – Я запретила тебе копаться в вещах Чжан. А ты что сделала?

      – Ва, ну не сердись! – Сара сложила ладони в молитвенном жесте. – Мне опять приснился этот дурацкий сон, ну ты знаешь, будто я иду в туалет, и все так реалистично, просто жесть. Я проснулась и еле успела добежать. Зря выпила столько чая на ночь. – Сестра тараторила, не давая Варе начать читать нотации. – В общем, потом я зашла в кухню, увидела нож и вспомнила о коробке. Мне ужасно захотелось ее вскрыть и заглянуть внутрь! Я даже оправдание придумала. Ты запретила копаться в вещах Чжан, но не уточнила, что запрет действует постоянно. Ты сказала: «Ни сейчас, ни когда я уеду». Но то «сейчас» прошло, а ты еще не уехала. Понимаешь? Это логическая лазейка.

      Варя подняла руку, призывая Сару остановиться:

      – У меня голова кругом от твоей болтовни. Я не буду ругаться, просто пообещай, что это не повторится. Никогда.

      – Клянусь! – Сара прижала ладонь к сердцу.

      – Ну и… – Варя обвела «раскопки» взглядом, – что это значит? Зачем Чжан кости? И чьи они?

      – Самой интересно! – В сестре бушевал азарт. – Ладно бы наша китаеза была врачом или ученым, но ведь нет, простая училка музыки.

      Варя поморщилась:

      – Опять китаеза? Серьезно, Сара, когда ты перестанешь так ее называть?

      Сестра невинно улыбнулась.

      – Никогда. И вообще, может, я впитала нетолерантность с молоком матери? Помнишь, она вечно смотрела всякое совковое старье? Ну типа «Варвары-красы». А иностранное кино не любила, особенно