Эпидемия D. Джереми Бейтс

пожал плечами. Надеюсь, что нет. А то еще расскажет отцу, что Джастин, Хомяк и я за ней следили. Что, если она видела, как мы смотрели на нее из окна Джастина? И расскажет отцу, что была в белье, а мы за ней подглядывали?

      Мама поставила тарелки с макаронами и сыром перед папой и мной, потом вернулась к стойке, взять еще две для моих братьев. Напоследок принесла свою и блюдо с вареными сосисками. Папа велел Ральфу и Стиву убрать игрушки, и мы принялись за еду. Ножом я распилил сосиску на маленькие кусочки и вдавил их в макароны с сыром. Ральф и Стив залили кетчупом все, что было у них на тарелках. Отец ел шумно и запивал пивом. Мама ела неторопливо, потягивая красное вино из полного бокала.

      Никто не разговаривал, и это молчание меня раздражало. Над столом будто висела тьма. Раньше, при Бриттани, такого не было никогда. Папа рассказывал анекдоты, мама смеялась, иногда они оставляли радио включенным, и за едой мы слушали «Под давлением» или «Тигровый глаз». Ральф и Стив собачились, но это было лучше, чем полная тишина, а Бриттани что-то бормотала своему «Заботливому мишке» – ей разрешали сажать его за стол, потому что ему тоже надо было поесть. А я просто сидел, слушал и ни о чем особенно не думал.

      А сейчас я думал слишком много – и обо всем сразу. Как звякают о тарелки столовые приборы. Как мама никогда не ставит бокал с вином на стол, постоянно держа его в руке, а ест другой. Как отец не смотрит никому в глаза, даже когда спрашивает, как прошел день. И особенно я думал о тишине, которая таилась подо всем этим и вокруг всего этого. Эту тишину я ненавидел. Просто хотелось, чтобы все снова было так, как до смерти Бриттани.

      – Бен, принеси еще пива из холодильника, ладно? – попросил меня папа.

      – Конечно, пап, – сказал я, вставая и радуясь, что могу быть полезным. Я открыл холодильник и достал бутылку.

      Зазвонил телефон.

      – Взять трубку? – спросил я. Ни мне, ни братьям не разрешалось подходить к телефону за ужином, но иногда звонили папе.

      – Спроси, кто это, – разрешил он.

      Я поднял трубку.

      – Дом Грейвсов.

      – Твой папа дома? – спросил мужской голос.

      – Папа, тебя.

      – Кто это?

      – А кто его спрашивает?

      – Скажи, что это шериф Сэндберг.

      – Папа? Это шериф…

      Отец нахмурил брови. Но потом вытер салфеткой губы, подошел и забрал у меня трубку. Я вернулся к столу и продолжил есть. Но, как и мама, прислушивался к разговору. Мы знали: если звонит шериф, значит, в городе кто-то умер и он хочет, чтобы отец приехал со своим фургоном, забрал тело и отвез в похоронное бюро, оно же городской морг.

      Отец закончил разговор словами «сейчас приеду» и повесил трубку. Маме он сказал:

      – Надо ненадолго отлучиться. Ужин был на славу.

      И вышел из кухни.

      Я доел все, что было в тарелке, и мама спросила, хочу ли я еще.

      – Нет, спасибо. Я сыт. После школы мы зашли в ресторан Джастина, нас угостили картошкой.

      Я думал, мама начнет меня об этом расспрашивать, но она была чем-то озабочена. Я вышел из-за стола, положил свою тарелку в посудомоечную машину и выскользнул через