Несовершенство. Татьяна Миненкова

дробью молотит по оцинкованной стали подоконников. Может это снова кошмар? Нет, стук здесь, в реальности, в настоящем.

      Веки получается поднять с трудом, как будто их склеили клеем. В глазах ощущение мелкого песка. В горле пересохло. Всё вокруг серое – это сочатся из незашторенных окон лучи приближающегося рассвета. Дождя нет. А стук есть. Он повторяется снова и снова, но поскольку голова будто налита свинцом, мне требуется время, чтобы понять, что это стучат в дверь.

      Сажусь на диване и тру глаза в попытке прийти в себя. К горлу подступает тошнота. Кажется, последний коктейль был лишним. Чёрт, все коктейли после пятого были лишними. Не помню, когда в последний раз столько пила, но ночью было весело. А сейчас хочется снова лечь на диван и закрыть глаза. Но настойчивый стук повторяется и становится громче. В этот раз к нему добавляется голос. Приглушённый запертой дверью, но достаточно громкий и неприятный, чтобы я услышала:

      – Валерия Игоревна, откройте дверь, иначе мы будем вынуждены её взломать!

      От такого поневоле проснёшься. Я всё же поднимаюсь с дивана и, держась за голову, подхожу к двери. Всё вокруг кружится бешеной каруселью, но я могу рассмотреть у себя за окном целую толпу мужчин. Двое в форме полицейских. Несколько в чёрной униформе и масках. Что вообще происходит? Я отлично помню, что вчера не грабила банки. Да у меня даже штрафов за превышение скорости никогда не было! Человека законопослушнее меня сложно найти. Это явно какая-то ошибка.

      Уверенная в этом, смело открываю дверь:

      – В чём дело? – Слова скребут горло наждачной бумагой.

      Осматриваю незваных гостей, пытаясь преодолеть тошноту и изобразить решительность, которой не чувствую. В пятне света от фонаря высокий мужчина в деловом костюме. Кажется, он здесь главный.

      – Валерия Игоревна, – сухо кивает он, и несмотря на демонстративную вежливость в обращении, уважения в тоне не чувствуется. – Вот постановление на обыск в вашей квартире. Распишитесь вот здесь и приступим.

      – Что? – ошарашенно бормочу я, хотя прекрасно расслышала, просто уложить в голове услышанное не получилось. Может, если он повторит, эти слова сложатся во что-то другое, кардинально противоположное по смыслу?

      Но он машет передо мной листом с напечатанным текстом. Мне и без этого сложно даётся сосредоточиться хоть на чём-нибудь. С трудом вчитываюсь в крупный заголовок «Постановление о производстве обыска в жилище в случаях, не терпящих отлагательств». Остальные буквы мельче. Они скачут перед глазами так, что ничего не разобрать.

      – Что за чушь? – Запускаю пальцы в спутанные волосы и снова пытаюсь сфокусировать зрение на прыгающих буквах. – Какой ещё обыск? Вы в своём уме? Да кто вы вообще такой?

      Мужчина усмехается, но усмешка недобрая. Трезвеющее сознание выхватывает детали человека, который интуитивно мне не нравится. Тёмные волосы, высокий лоб и близко посаженные глаза. Тонкие губы и острый подбородок. И голос у него соответствующий, неприятный:

      – Я бы представился, но вы предпочли первой задавать вопросы. Игорь Владимирович Прокопьев – следователь по особо важным делам