Примитивы. Стихи-94. Мурат Тюлеев

твоей мех искристый, оранжевый,

      грация узкой ноги хороша.

      Жалко, что деньги давно уж просажены,

      я б насладился тобою, душа.

      Рыжая бестия с рыжею мышкою

      тихо играет и зыркает вслед.

      Игрище это с чертовскими фишками —

      только болезнь моя, только мой бред!

      «Забвения хочу, варения хочу…»

      Забвения хочу, варения хочу,

      вареников хочу… И голод мой, и холод,

      вы мной повелеваете – я вами не верчу.

      Неумолим мой холод, мой голод также долог.

      Любви хочу сырой волокнами в зубах,

      звезды хочу как сна, а сна как избавленья

      от мнящихся красот, от снящегося «ах»,

      забвения хочу, как сладкого варенья!

      На кухне упаду, сожму в зубах ребро,

      изглоданное мной вчера в приливе страсти,

      и импульсом ноги помойное ведро

      я опрокину вдруг приметою несчастья.

      и в волнах нечистот увидев апельсин,

      гнилой как женский рот и красный как отмщенье,

      воткну в него клыки, как пламя в стеарин,

      и получу мгновенье счастливого забвенья!

      «Бабуля всплакнула, припомнив как девкой…»

      Бабуля всплакнула, припомнив как девкой

      влюбилась в проезжего молодца.

      Голубеньким взором неопытной девки

      стрельнула с резного крыльца.

      А мать из-за прялки грозила ей палкой,

      отец показал ремешок.

      Ни чести, ни порки ей не было жалко,

      тянуло девчонку в грешок.

      И вот за околицу как окаянная

      несется она во весь дух,

      плевала, что юбка не стирана рваная,

      как придорожный лопух.

      А он, ну, конечно, хороший и добрый,

      ни слова в упрек не сказал,

      а лишь щекотался небритою мордой

      и юбки за спину швырял.

      Дорога домой после поздних свиданий

      ведет на расправу отцовской руки,

      а матушка после взамен назиданий

      с капустой несет пирожки.

      «Вчерашний день в гостях у друга…»

      Вчерашний день в гостях у друга

      был в целом весел и полезен.

      Такого мастера досуга

      я не встречал еще на свете.

      Сначала я откушал чаю

      из серых хвостиков мышиных,

      потом в борще души не чаял

      из волосков с бород козлиных.

      Набив живот таким манером,

      мы принялись смотреть картинки,

      верней, рентгеновские снимки,

      достав альбом из шифоньера.

      Улыбки сломанных запястий,

      кокетство выбитых суставов

      запали в душу мне отчасти,

      как совершенная приправа.

      Альбом отправивши на место,

      мы с другом к щелочке припали:

      «Знакомься друг, моя невеста!» —

      усы его прощебетали.

      Сквозь щелочку виднелась ванна,

      где баба толстая купалась,

      и упоительно и рьяно

      вся