Исповедь камикадзе. Владислав Анатольевич Чернышев

заменителя слова зачем. В последствие он узнал, что примерно так же обстоят дела с другими подобными словосочетаниями, и перестал делать попытки разгадать тайну этих выражений. Звучание их ему очень нравилось. Он нередко замечал, что те русские, с которыми он общался, в моменты эмоционального возбуждения, чаще применяли сленг, и даже мат, особо нецензурный жаргон, нежели обычные литературные слова. У некоторых это выходило особенно замечательно. Какие-то жаргонные выражения Герхард запомнил, знал их значения, и, иногда, удивляясь потом себе, непроизвольно использовал в своей речи. В данный момент он немного сожалел, что знал мало русского сленга. После его использования на душе как-то легче становилось. А, на душе было неспокойно. Он сомневался. Нет, конечно, он расслышал и, кажется, правильно понял, что сказал тот, в белой бейсболке, да и поведение окружающих указывало на истинность понимания. Но все же, может, показалось? Может, не все так страшно? Интересно, если бы он не знал языка, ему бы легче было? Навряд ли. А может это просто сон? Обычный страшный сон? Вот он сейчас проснется у себя в гостиничном номере и подумает: «Зачем я вчера так напился? Почему русские так пьют?» Он открыл глаза и понял, что это не сон, и что-то сильное сдавило ему грудь, захотелось кричать.

      Он сумел взять себя в руки. Вспомнил слова отца: «Помни сын, ты из рода Зуммеров, и, что бы, не случилось, ты не должен сдаваться. Понимаешь? Твой дед, Генрих, был немецким коммунистом. Когда в Германии начался фашизм, он со всей своей семьей эмигрировал в Америку. Это очень сложное решение – покинуть родину, но он был вынужден сделать это. Да, я понимаю, Америка была капиталистической страной, а он был коммунист, но главное, эта страна была свободной, она и сейчас остается такой, и каждый житель ценит эту свободу, и благодарен за это стране. Жизнь была тяжелой. На чужой стороне, без знания языка, с маленькими детьми на руках, но отец никогда не сдавался. Он работал, не покладая рук, не спал ночами, брался за любой заработок, и все это для того, чтобы я смог получить образование и реализовать свои способности, иметь работу, чтобы ты никогда не знал, что такое нищета и голод. Я всегда помнил, что для меня сделал отец, и какие бы препятствия не возникали на моем пути, какие бы соблазны не появлялись передо мной, я не позволял себе расслабляться и раскисать, иначе бы отцовское страдание не имело смысла. Я рассказываю тебе это все не просто так. Я хочу, чтобы ты знал, как нелегко мне достались те возможности, которыми я сейчас обладаю. Помни о своем деде, и о том, что он для нас сделал, и обязательно передай эту историю своим детям. Нельзя сдаваться, что бы, не случилось. Как бы не было тебе плохо, если тебя спросят: «Как дела?», найди в себе силы улыбнуться и ответить: «Все в порядке», и невзгоды отступят».

      Детей у Герхарда не было, и передавать отцовское напутствие было некому. Горька была сейчас ему эта мысль. Слишком много времени заняла учеба, потом стажировка, потом карьера. Приходилось работать сутками, чтобы добиться сегодняшнего положения, иной раз времени