Кровь не водица. Часть 3. Семья. Ирина Критская

одлиннее, мазани вдоль спины так, чтоб взвизгнуло. Потопнет, поросенок!

      Лиза выглянула в окно со второго этажа – там было у нее любимое местечко, вроде и чердак, да построен хорошо, целых две комнатки выделили. Одна пустовала, а в другой Лиза устроила себе мастерскую, пряталась там от всех, хоть минутку выкроит, да свою. Вот и сейчас – намыла посуду, расчесала волосы Майме ( свекровь уже многое делала, а вот гребень в своих изуродованных пальцах держать не могла, все Лизу просила), отправила Назара гулять, а Серафиму яйца собирать в курятник, а сама взбежала в свою коморку, быстренько решила прострочить кружева на новой рубашке, и надо-то было минут десять. А, вот он, соседушка! Черт его принес.

      – Чего тебе, дядька Петяй? Что там с Назаром? Шалит, что ли?

      Петяй поправил шапку, стянув ее назад, кучерявые седые волосы сыпанули на большой морщинистый лоб, и сразу его сморщенное личико стало маленьким, с кулачок, как будто его собрали на резинку – сдувшийся мячик в стружке.

      –Что, да что! Говорят тебе, на льдины полезли, шушера мелкая. А твой во главе, предводитель обкаканный. Лед сейчас буйный, дыбится, как лошадь стреноженная, того и гляди беда будет. А она – чего, да чего! Мать твоя где?

      Лиза всполошилась, скатилась вниз по лесенке, натянула платок, сунула ноги в валенки с калошами, хоть и весна грянула вот уж пару дней как, а ветер холодный веял, аж резал, как ножом, вскользь кинула Майме

      – Побегу, Назару по заднице надаю! Не парень, беда ходячая. А к тебе, мам, дядька Петяй! Так и ходит каждый день! Может, погнать его метлой поганой? Да ты рада, никак?

      Лиза шутила, она чуть подтрунивала над смущенной свекровью. Дядька и вправду ходил к ней каждый день, постоит под окном, сунет пряник или конфету Майме в руки, набычится, как телок, буркнет что-нибудь несуразное. А Майма краснеет, натягивает платок так, чтобы не было видно шрамов на щеках, улыбается гостю, подарок берет.

      – Ладно, Лиза! Ну что ты хихикаешь… Он хороший мужик, вчера вон мне ведро донес с колонки в дом, говорит, что надо трубы прямо на кухню проложить, да насос поставить. Чтобы мы ведра не таскали. Говорит – к Дмитрию подойдет, договорится. Он умеет, все сделает. Ты как?

      Лиза усмешливо и внимательно посмотрела в разгоряченное лицо свекрови, кивнула.

      – Так, здорово же. Я за! Надо только, чтобы Дима был не против. Мам! Этому Петяю же лет сто, не меньше. У него лицо, как груша вяленая. Он тебе зачем?

      Майма совсем залилась краской, уже бордовой, как свекла, подтолкнула Лизу к выходу, буркнула.

      – Иди-ка отсюда! Там Назар на реке балует, а она мне лекции читает. Потом поговорим!

      Лиза легко, как будто ей только тридцатник стукнул, поскакала по тропинке к реке, и даже тяжелые, чуть великоватые валенки не сдерживали ее легкий бег. У нее на душе было светло и ясно, за всю жизнь она не испытывала такого света. Единственное, что смущало, немного омрачало ее радость – Димка уже собирался на пасеку, а она оставалась пока – дети да хозяйство не пускали, хоть плачь, а надо было оставаться в доме. Да и Алюсе помочь, парень у нее рос болезненный, хлипкий, нет-нет да затемпературит, всю заразу на себя цепляет.

      На берегу полностью хозяйничала весна – открытый берег насквозь прогревался горячим в этом году солнцем, проталины уже дымились и пахли теплым песком. У самого берега, где лед был особенно толстым группка мальчишек, связавшись веревками, толпилась на краю огромной, треснувшей льдины, явно собираясь перебраться на следующую, отделившуюся от остальных, собравшуюся в дальнее плаванье. И вместе с ней в него, похоже, решил отправиться и самый первый в кучке, самый высокий, худенький и вихрастый мальчишка – ее Назар.

      “Вот, сатана! Где набедокурить, там он тут, как тут! А ведь, правда, сейчас на ту льдину перепрыгнет, вовремя я это!”.

      Лиза выломала хворостину из прибрежного кустарника, ломанулась, как коза через сухие заросли камыша, выскочила на берег, крикнула так, что аж снег на том берегу с веток осыплся.

      – Назар! Я тебе сейчас, прямо вот вдоль спины врежу! А ну иди сюда, обезьяненыш, я вот отцу все скажу. Душу ты из меня вынул.

      Мальчишка обернулся, увидел мать, покачнулся, чуть не свалившись в прореху между льдинами, но удержался, вцепившись в веревку, и такое сожаление отразилось на его худом личике, что Лиза с трудом сдержала смех.

      – Иди, иди. Я тебе сейчас билет в дальнее плаванье выпишу. Моряк чертов!

      Назар подошел к матери, виновато опустил голову, а Колька – закадычный дружок, маленький и черный, как галчонок, вытащил откуда-то его шапку и нахлобучил Назару на кудри, придавив ее к голове маленькой красной ручонкой в цыпках. Лиза в который раз залюбовалась сыном – стройный, высокий для своих семи лет – выше всех почти на голову, смуглый даже в конце зимы, от смотрел на мир чуть раскосыми, немного бессовестными серыми глазами. Эти глаза он явно стащил у папы, именно так смотрел Димка в те далекие, уже почти забытые Лизой годы, да и вспоминала она их только тогда, когда заглядывала в глаза сыну. И совершенно удивительным был цвет его шелковистых волос. Вроде кто-то взял черную краску, немного разбавил ее серебристо-стальной, а потом