Роман с продолжением. Илана Петровна Городисская

Одед не имел никакого повода для ревности, но, все же, его кольнуло. Со сколькими мужчинами из собравшихся тут Галь состояла в отношениях? Если состояла… Наверняка состояла! Такая красивая, такая свободная, такая яркая. И, почему-то, такая напряженная этим вечером.

      Значит, ты питаешься одними тортами, – попробовал сострить он.

      Галь сухо засмеялась и снова принялась смотреть на эстраду.

      Певец как раз сошел с эстрады, и его место занял художник, о котором только что сказала она. Это он принес два холста. На одном был изображен горный пейзаж, а на втором – танцующая пара. Художник рассказывал о процессе работы над этими картинами и отвечал на вопросы зрителей о своих творениях. За ним туда поднялась балерина, которая раньше держала пуанты. Только теперь она была обута в них. Рафаэль включил на ноутбуке лирическую мелодию, и она стала исполнять под нее танец, который, по ее словам, собиралась представить на очередном конкурсе.

      Одед смотрел ее номер и думал о том, что хлеб – хлебом, но участники мероприятия ни за что не променяли бы на него свою духовную пищу. Так ему искренне казалось. А вот он – жалкий трус. Скромный библиотекарь, который, кроме своей невысокой зарплаты и практичной жены ничего не имеет за душой. Почему же он тогда не поступил на литфак, к Дане? Почему не прислушался к Офире и не опубликовал свои школьные произведения? Вдруг они чего-нибудь да стоят?

      Танцовщица уступила место очередному певцу, а тот – очередному поэту. И, когда тот закончил, погруженный в свои самокопания Одед почувствовал, что Галь его одергивает:

      Слушай, ты ведь тоже когда-то писал стихи!

      Мужчина очнулся, как ото сна. Ты смотри, она это помнит! Либо читает его мысли.

      Ну, писал, – занервничал он.

      А хочешь выступить?

      Что, сейчас? – воскликнул Одед так громко, что сидящие рядом обернулись на него.

      Почему бы и нет? – недоуменно пожала плечами Галь. – Когда у тебя еще будет шанс?

      Хороший вопрос! Он как-то не задумывался об этом. В первый и последний раз он читал свои стихи тесной группе проверенных школьных друзей накануне выпускного. Вид же этого общества вызывал у него лишь желание забиться в свой угол как можно дальше.

      Постарайся вспомнить что-нибудь из своего наиболее удачного и продекламируй его, – предложила Галь, видя, что он молчит.

      Перед всеми этими выдающимися людьми? – запаниковал Одед.

      Какими такими выдающимися? – развела руками Галь. – Они люди как люди.

      Ну и прагматизм! Одеду и в голову бы не пришло претендовать на место равного среди равных в среде этих почти что небожителей. А эта женщина открыто подталкивала его показать себя им. Да еще относилась к этому как какой-то банальщине.

      Я совершенно не готов! – задыхаясь от волнения, выдавил Одед, в попытке отвертеться. – Я не вписан в программу! Я не собирался…

      Галь наступила ему на ногу.

      Я договорюсь, – успокоила она его. – Все будет хорошо.

      Для чего это тебе нужно?

      Мне? – раскрыла на него