Судьба пианистки. Федор Нилович Абрамов

верно, Анна!

      – А тогда как же быть с признанием ее крылатой? Считать, что ее гениальность выдумали почитатели творчества Достоевского?

      – Я думаю, что именно так и есть! Кстати, в творчестве Достоевского есть еще одно, причем очень интересное, высказывание, касающееся вопроса красоты людей. Герой его романа «Братья Карамазовы» Дмитрий Карамазов говорит: «Красота – это страшная и ужасная вещь! Страшная, потому что неопределимая, а определить нельзя потому, что бог задал одни загадки. Тут берега сходятся, тут все противоречия вместе живут! <…> Что уму представляется позором, то сердцу сплошь красотой. В содоме ли красота? Верь, что в содоме-то она и сидит для огромного большинства людей… Ужасно то, что красота есть не только страшная, но и таинственная вещь. Тут дьявол с богом борется, а поле битвы – сердца людей». Как видите, Анна, здесь не столь благостное мнение высказывается о роли красоты человека, но о нем почему-то почитатели творчества Достоевского не вспоминают.

      – Тогда, Евгений, возникает естественный вопрос: почему Федор Михайлович вложил в уста своего героя такую странную фразу?

      – А вот это, Анна, очень интересный вопрос. Давайте попробуем разобраться в нем. Из романа следует, что князь якобы был безумно влюблен в Настасью Филипповну. Так, 18‐летний юноша Ипполит Терентьев, рассуждая о произнесенной князем фразе, говорит, что у него «такие игривые мысли» потому, что он влюблен. А генеральша, узнав у князя, что он ценит именно такую красоту, как у Настасьи Филипповны, сказала как бы про себя: «Вы, впрочем, может быть, бредите?» Вероятно, она тоже посчитала его безумно влюбленным в Настасью Филипповну, из-за чего и бредившим. В разговоре генеральши с князем выясняется одна интересная деталь. Когда она спросила, за что же он ценит красоту Настасьи Филипповны, то получила ответ: «В этом лице страдания много». Получается, что князь был не только влюблен в нее, но и сильно сочувствовал ей. Он понимал, что она фактически была объектом купли-продажи богатых, лицемерных и бездушных людей. Надо к тому же иметь в виду и то, что князь был психически не совсем здоров. Все это, вместе взятое, и отразилось на его душевном состоянии. В таком состоянии можно высказать любую, в том числе и бредовую, мысль.

      – Вы хотите сказать, что Федор Михайлович специально вложил в уста князя Мышкина эту странную фразу, чтобы оттенить его столь сложное душевное состояние, при котором могут возникать не совсем умные мысли?

      – Думаю, что да! Находясь в состоянии умственного помрачения, князь вполне мог высказать утопичную, глубоко гиперболизированную фразу.

      – А что Вы имеете в виду под «гиперболизированной фразой»? – спросила Анна.

      – Есть в литературе поэтический прием, называемый гиперболой, который предусматривает чрезмерное преувеличение чего-то с целью усиления впечатления. Вот именно так князь и преувеличил роль красоты в жизни людей. А уж потом, выхватив эту фразу из контекста, ценители творчества Достоевского сделали ее гениальной и потому