И это тоже мы. С гидом по подворотням нашей сущности. Виталий Ткачёв

мой, судя по всему, реальный перфекционист», – подумал Вениамин Ростиславович, разглядывая аккуратно раскладываемые по столу, распечатанные на цветном принтере красочные листочки с какими-то причудливыми картинками, словно из коллекции самого Эмиля Крепелина, рисунками и цифрами.

      – Ну, приступим, придвигайтесь к столу, – доктор выбрал один из них и положил его ближе к Вениамину Ростиславовичу. – На этом листе в хаотичном порядке расположены цифры от одного до пятидесяти разных размеров и шрифтов. Вы должны за сорок пять секунд указать их по порядку, понятно? Скажите, когда будете готовы, я засеку время.

      Вениамин Ростиславович заметно оживился: в детстве он как-то вырезал из какого-то пионерского журнала подобное развлечение как возможное времяпрепровождение в период растягивающегося ленью ничегонеделания и потом регулярно практиковался отнимать время у уроков, пока учился в школе. Он подумал, что, наверно, до сих пор эта потускневшая от темноты вырезка хранится где-то в его многочисленных папках неразобранных бумаг. Единственно в этой процедуре было что-то странное и непонятное для его логики: он ведь ранее искренне полагал, что это опубликованное задание предлагалось тогда, лет пятьдесят назад, мальчикам и девочкам для развития их детской внимательности и реакции, а не для сегодняшнего выявления его профессионального или возрастного сумасшествия или отсутствия такового. Он взял из весёлого стаканчика на грустном столе примитивную шариковую ручку, дал отмашку кивком головы и начал быстро указывать на нужные цифры под тиканье включённого врачом и давно исчезнувшего из производства спортивного секундомера. У него всё получилось идеально, без единой ошибки и запинки.

      «Опыт не пропьёшь», – съязвил он, решительно непьющий, про себя, на редкость в последнее время довольный собой. Правда, по поводу того, на какой отметке остановилась секундная стрелка на циферблате психиатрического прибора, он так и остался в неведении.

      Перед ним появилось новое задание в виде некоего неконкретного изображения, по всему, из стильной галереи ар-брют, в котором ему рекомендовалось увидеть что-то конкретное. Он увидел.

      – Амурский тигр, – сказал он уверенно.

      – Правильно, тигр, – подтвердил врач, – но почему вы решили, что он именно амурский? По своеобразному окрасу, но его на картинке невозможно разобрать?

      – Нет, просто его надо беречь. Он же, как везде пишут, вымирает и присутствует в постыдной для человека Красной книге.

      – Это понятно, но…

      – Браконьеры сволочи, – не дав доктору договорить, безапелляционно отрезал Вениамин Ростиславович. – Давайте дальше свои тесты, а то я ещё больше расстроюсь.

      Как ни удивительно, но угроза подействовала моментально и абсолютно, поскольку врач, хоть и заволновался от подобной не мотивированной ничем резкости, допытываться перестал, чем так этот неординарный пациент обязан амурскому хищнику, и придвинул к нему очередной листок. На этот раз надо было из