Война, которая покончила с миром. Кто и почему развязал Первую мировую. Маргарет Макмиллан

и уверенность в том, что Великобритании этот подъем не понравится. Он также читал и Мэхэна, у которого почерпнул понимание важности морского могущества и необходимости обзавестись боевым флотом[245]. «Ключевой особенностью сражения в открытом море, – сказал он в 1877 г. одному из своих командиров, – является то, что единственной целью борьбы является уничтожение противника. Сражение на суше предоставляет и другие тактические возможности – например, захват территории, – но на море ничего подобного не бывает. Только полное уничтожение противника может считаться победой»[246]. В 1894 г. он составил обширный меморандум, один из разделов которого стал впоследствии знаменитым. Этот раздел назывался «Естественным назначением флота является стратегическое наступление». В нем Тирпиц отметал утверждения всех тех, кто выступал в защиту прибрежных укреплений и считал, что флот должен действовать оборонительно. Адмирал полагал, что вопрос о господстве на море «будет решаться главным образом в сражении, как и во все времена». Сверх того, он пришел к убеждению, что Германия вовлечена в смертельную борьбу за место под солнцем. Полным ходом шла гонка за обладание еще не захваченными областями земного шара – и те нации, которым не удастся получить свою долю, окажутся в XX в. значительно ослабленными[247].

      Тирпиц выглядел очень внушительно – у него был пронзительный взгляд, широкий лоб, крупный нос и густая борода, которую он носил, разделив на два острых клина. Бейенс отмечал, что «среди всех советников Вильгельма II не было никого, кто производил бы впечатление настолько сильной и властной личности»[248]. Любопытно еще то, что Тирпиц никогда не испытывал особенной любви к морю – во время летних каникул он предпочитал работать над своими планами дома, в Шварцвальде. Кроме того, он был более эмоциональным человеком, чем выглядел. Хотя он и мог быть безжалостным и целеустремленным в своих баталиях с коллегами и политическими деятелями, порой стресс оказывался для него чрезмерным – в конце дня его секретарь иногда замечал, что адмирал плачет за своим рабочим столом[249]. Его мемуары и другие труды полны самооправданий и упреков в адрес всех тех, кто когда-либо возражал ему.

      Тирпиц был, по словам хорошо знавшего его человека, очень энергичной личностью: «Он был слишком напористой натурой, чтобы избегать роли лидера. Сангвиник, честолюбивый и неразборчивый в средствах… Несдержанный в радостях и не знающий усталости в трудах, каким бы сокрушенным он при этом ни казался»[250]. Сын адмирала впоследствии говорил, что его любимым выражением было: «Если тебе не хватает смелости на поступок, то нужно добиваться хотя бы обретения такой смелости»[251]. Хорошо разбираясь в административной работе и организации коллективов, он мог бы добиться большого успеха

245

Epkenhans, Tirpitz, Kindle version, loc. 345.

246

Там же, loc. 375–6.

247

Там же, loc. 391–5.

248

Beyens, Germany before the War, 129.

249

Massie, Dreadnought, 165.

250

Steinberg, Yesterday's Deterrent, 69.

251

Epkenhans, Tirpitz, Kindle version, loc. 93–4.