Бессонница. Мэд Эссенс

другим словом, кроме как "галлюцинации", их вряд ли можно описать. Красочные пейзажи, почти как во снах, проецируются на реальных вещах, вроде прохожих людей или элементах интерьера. Так рождаются люди с метровыми крыльями за спиной; цветочные горшки с коронами из необычайно яркого самоцвета; шкафы, что смыкают зубастые дверцы. И девушка, что тычет в тебя стволом револьвера.

      Почувствовав некую пустоту внутри от осознания возможной нереальности девушки я почти застонал. И как я мог забыть о том, что постоянно вижу галлюцинации? Вполне возможно, что и та сцена с револьвером была всего лишь плодом фантазии, в который я поверил из-за пережитого стресса.

      Тем не менее, желание убедиться возросло. Она или иллюзия, или реальный человек. Точка. И если, как она заявляла, мне угрожает опасность, она придёт и спасёт меня. Так ведь? Мне всего-то нужно было попасть в смертельно опасную ситуацию вновь…

      По крайней мере в мыслях это звучало куда убедительнее. О чём я, чёрт возьми, думаю? Поставить жизнь под угрозу лишь для того, чтобы убедиться в реальности человека, что спас меня во сне. Оно действительно стоит того или я просто поехал крышей от невозможно будоражащей голову мысли, будто одни люди могут проникать в сны других?

      А вдруг… А вдруг оно действительно так? Я на собственном опыте убедился в том, что сны, в которых ты можешь свободно прервать идущие события и стать зрителем на стороне, возможны. Так настолько ли бредовая и неправдоподобная теория того, что два человека, свободно перемещающиеся в снах в тех направления, какие они только могут придумать, не могут быть связаны каким-нибудь общим миром? Как соты в улье, только каждая сота живёт собственной жизнью. Вопрос оставался открытым – так ли важно и достойно возможной бесчестной кончины то, чему нет ни объяснения, ни хоть мало-мальского повода, чтобы существовать? Пожалуй, беззаговорочного ответа я не придумал, но рискнуть попробовал.

      Часть вторая. Сны наяву.

      Глава 4. Сны наяву.

      – Митч, а чем вы занимаетесь? Как-то за время нашей беседы вы даже словом не обмолвились.

      – О, Митчелл – капитан рыбацкой шхуны! – гордо произнесла мать.

      – Как-то вы не похожи на рыбака. Слишком трезвый.

      – Ха-ха! Ну, скажем так, и ты не похож на парнишку-лунатика, хотя… – Митч перешёл на шёпот и словно открыл мне детскую тайну, комично прикрыв рот ладонью, чтобы этого не услышала мать. – Я ведь тоже могу быть таким.

      – Митч, перестань! – с улыбкой сказала мать и хлопнула смеющегося мужчину по плечу.

      Парнишка-лунатик. На фоне последних событий я и в правду начал верить в то, что просто брожу во сне и попутно просматриваю галлюцинации, сдобренные чрезмерной фантазией, что не могла не развиться благодаря той здоровенной стопке книг, мирно лежащих в алфавитном порядке внутри старого шкафа.

      Всегда приходится сомневаться. Сомнение – основа скепсиса, потому как мир вымер бы лет сто пятьдесят назад, как только все поголовно люди